бизнеса. При этом он казался более закрытым, чем его коллеги по клану. Он не лез во власть, как Березовский, и не кичился своим богатством, как Брынцалов. Даже в пресловутой десятке богатейших людей страны Балашов маячил как бы на втором плане. За ним признавали и крупное состояние, и размах наполеоновских планов, и несомненный успех большинства его начинаний. Но все это как бы сквозь зубы, чаще поглядывая на более ярких представителей нового класса. Живого, реального человека Силин за всем этим так и не почувствовал.

Среди множества статей Михаила привлекла заметка в 'Московском комсомольце'. Корреспондент побывал на одной из 'ударных строек капитализма' в районе деревни Зубовка. Долго и слюняво обсасывая каждый строящийся там особняк, репортер упомянул в числе застройщиков и Балашова.

'...Дом Виктора Балашова, -- писал он, -- поразил меня простотой и скучностью архитектурных форм. Трехэтажная квадратная коробка из итальянского кирпича, крыша из розовой черепицы, унылые лоджии из зеркального стекла, бассейн и оранжерея, примыкающие к зданию. Все скучно, традиционно, без размаха и фантазии. Забавно, что дом строят не турки или югославы, как на соседних участках, а наши кровные братья -- хохлы. И здесь наш 'скупой рыцарь' остался верен себе: сэкономил по мелочам на зарплате строителям. Но в начале ноября Виктор Александрович справит новоселье. Так пожелаем ему нескучного проживания в своем серо-розовом замке...'

'В начале ноября? -- подумал Нумизмат, откладывая в сторону статью. -Значит, буквально на днях. Может, съездить посмотреть на этот 'домик в деревне'?

Разложив карту Московской области, Силин нашел на ней Зубовку, определил, с какого вокзала к ней лучше подъехать на электричке, и уже в более спокойном состоянии души завалился спать. 3. ХУТОРОК МИЛЛИОРДЕРОВ.

Как всегда, Силин ошибся в выборе средств передвижения. Он никак не мог соизмерить масштаб карты с реальными размерами столицы. От платформы до деревни оказалось не менее пяти километров по разбитой проселочной дороге, слава Богу, хоть заасфальтированной и довольно тихой. На мосту через небольшую речку Нумизмат остановился, оглянулся по сторонам и бросил в мутную воду небольшой пакет, мгновенно ушедший на дно. Так он избавился от большей части своего прошлого -- паспорта на имя Михаила Силина и двух пистолетов с пустыми обоймами. Теперь в его кармане оставался лишь один 'Макаров' с последними семью патронами.

Наконец достигнув деревни, Силин с разочарованием узнал, что нужное ему строительство идет в противоположной от Зубовки стороне, как минимум еще в пяти километрах. Съев полбатона хлеба и запив его холодным 'Спрайтом', Нумизмат побрел дальше, хмуро поглядывая на не менее мрачное осеннее небо. Для полного счастья ему не хватало только дождя.

Лишь через час он добрел до огромного поля, с трех сторон окаймленного лесом и заполненного громоздкими и удивительными конструкциями. Признаться, Михаил никогда не думал, что фантазия архитекторов может зайти так далеко: готические замки, восьмиэтажные дворцы с невероятно изломанными углами крыш, конструктивистские постройки, своей угловатостью напоминающие кучу небрежно брошенных коробок, модернистские виллы, пытающиеся соединить угловатость внешних форм с округлостью окон и дверей. Особенно поразило Нумизмата строение, чем-то напоминающее Кельнский собор, только выполненное не в камне, а в бетоне. Махина стояла в самом центре 'хуторка' миллиардеров и была видна с любой точки нового поселка.

Все эти сумасшедшие хоромины пребывали в разной степени готовности, но почти везде кипела жизнь. Суетились люди, подъезжали и отъезжали самосвалы, автокраны, гремели отбойные молотки и бухали агрегаты по забивке свай.

С некоторой робостью Силин приблизился к грандиозной стройке. Проходя мимо готического собора, он услышал немецкую речь, около следующего строения, напоминающего гибрид 'летающей тарелки' с мавзолеем, слышался восточный говор.

'Турки', -- понял Силин, глянув на чересчур загорелых строителей. По ходу дела Нумизмат старался определить, где же находится вилла его подопечного. Что-то похожее он заметил в самом конце дачного массива, розовая крыша имелась только у этого сооружения. Пока Силин пробирался к нужному ему особняку, он услышал еще и славянскую речь, только сильно искореженную.

'Югославы, наверное', -- мельком глянул он на чернявых красавцев, мерно таскавших носилки с раствором куда-то в глубь сооружения, похожего на ангар, только из белого мрамора.

'А механизация-то у них точно такая же, как у нас, -- как ее называли при социализме, малая', -- не без ехидства отметил Силин.

Рядом с домом Балашовых стояла вилла без крыши. В отличие от остальных строек работа тут явно была приостановлена. На крылечке строительного вагончика мирно покуривал старый мужичок в кепке. Вид у него был скучающий, а мордочка лукавой. Силин решился с ним заговорить:

-- Добрый день, хозяин.

Старичок засмеялся, продемонстрировав изрядно поредевшие зубы:

-- День такой же хороший, как я -- хозяин этих хоромов.

-- А что, разве нет? -- подхватил шутливый тон Нумизмат. -- Я думал, это твой домишко.

Дед снова засмеялся:

-- Я за свою жизнь и на туточкино крыльцо не скопил. Мне б его загнать кому, на всю оставшуюся жизнь хватило б водки горло полоскать.

Силин глянул на роскошное мраморное крыльцо размером с волейбольную площадку и согласно кивнул головой:

-- Да, это верно. Богатое крылечко. А что ж это у тебя никто не работает? -- Силин кивнул на недостроенные стены.

-- Да хозяина, говорят, убили. Вроде бы вместе с машиной подорвали.

-- А чего же ты тогда здесь сидишь? -- удивился Михаил.

-- Как что? Охраняю объект. Деньги на месяц вперед уплачены, а там, глядишь, и новый хозяин найдется. Вон ту хибару с пиками видишь? -- старик кивнул на 'готический храм'.

-- Ну? Хорошая хибара!

-- Вот, пока ее строили, двоих хозяев похоронили. Понял?

-- Ясно.

-- А ты чего тут блукаешь? Из газеты, что ли? До тебя уж тут было несколько, иные и с камерами, меня, старого пня, снимали. Обещали по 'ТВ-6' показать.

-- Да нет, я не журналист, строитель. Работенку хочу подыскать. Только смотрю, здесь одна нерусь работает.

-- Это верно. Немцы, турки, австрияки. Разве что вон там, -- дед кивнул в сторону заветной розовой крыши, -- наши пашут, да и то с Хохляндии. Сходи туда, может, примут.

-- Попробую, -- сказал Силин и на прощание пошутил: -- А ты все же попробуй загнать крыльцо, а к нему, -- Михаил мотнул головой в сторону недостроенного дома, -- притащи от сарая.

Дед еще квохтал своим пропитым и прокуренным голосом, а Нумизмат уже входил во двор особняка с розовой крышей. Было заметно, что дело тут идет к концу. Аккуратный двухметровый забор очень красивой и ровной кладки огораживал территорию чуть поменьше Красной площади. Сам дом, по сравнению со всеми остальными причудами, показался Силину самым что ни на есть нормальным: три этажа, достаточно большой, лоджии на втором и третьем этажах, действительно с зеркальными стеклами, но почему журналист обозвал строение 'серым замком'? Прелестный бежевый цвет кирпича очень понравился Нумизмату, углы дома были закруглены выступающими полубашенками, и сама фигурная кладка делала его похожим на замок позднего средневековья. Двор перед домом был выложен квадратными плитами розоватого мозаичного бетона. Балашовы явно предпочитали теплые тона.

На то, что в доме идут отделочные работы, указывали два явных признака: наличие бетономешалки, ровно гудевшей внутри прямоугольника недоделанного пейзажного фонтана, и два мужика, терпеливо смолившие сигареты рядом с ней. То, что работяги были наши, эсэнговские, Силин понял по их замызганным спецовкам, подобранным не по размеру и фасону, а по случаю. Оба строителя не очень доброжелательно уставились на приближающегося Нумизмата. Тот как-то даже оробел, увидев в глазах братьев-славян столь явную неприязнь. 'Что это они так сразу?' -- мелькнуло в голове у Михаила. Но делать было нечего, требовалось как-то завязывать разговор. Силин изобразил на лице самую сладкую из своих улыбок и