волчий аппетит.

Так я вновь встретился с друзьями-полярниками острова Врангеля. Эта встреча окончательно убедила меня в том, что могуществу Яши нет предела. Я верил, что, если мне захочется поболтать с английской королевой, через три минуты в эфире прозвучит: 'Королева на проводе. Хау ду ю ду? Какого вы мнения о последнем футбольном матче моих подданных?' Да что королева! Этот маг эфира может устроить даже разговор с женой, если дома есть телефон,когда доктор Лукачев позвонил в Псков своей супруге, та никак не хотела верить, что ее муж находится на льдине в шести тысячах километрах.

Вот так работал на станции полярный радист Яков Баранов. Каждые три часа - днем ли, ночью - он передавал в Центр последние сведения о настроении Арктики. Он не помнит, когда ночью спал, как все люди,- часов шесть-семь, не вставая.

- Даже дома месяца два не могу стать человеком,- жаловался Яша.Каждые три часа вскакиваю с постели, словно пружина подбрасывает, и шарю руками в поисках рации. Жена смеется и плачет- спать не даю...

Однажды, когда радист антарктической станции 'Молодежная' Яков Баранов ухитрился в один день переговорить со всеми континентами, приятель сказал:

- Я бы вашему брату не только не платил за работу, а, наоборот, брал бы деньги с вас. Потому что вы не работаете, а наслаждаетесь, черти эфирные.

И это говорилось человеку, который ел, спал- жил у рации, не отходя от нее.

Хорошо, когда на свете есть такие одержимые!

ИНТЕРВЬЮ НАД БЫВШЕЙ ТРЕЩИНОЙ

Я сижу в домике метеоролога- в том самом, под которым два месяца назад прошла трещина. Сейчас ее не видно, она заделана швом покрепче хирургического, но мысль о том, что внизу все-таки трещина, пусть бывшая, этакой занозой расположилась где-то в районе селезенки. Когда под тобой три с половиной километра холодной воды, от которой тебя отделяет такая ненадежная субстанция, как лед (тоже вода, кстати, один черт), попробуй об этом не думать! 'И разверзнулся лед, и в пучину морскую все, что было на нем, без остатка ушло',- вспоминаются ободряющие строки полярного фольклора.

- Значит, трещина...- третий раз спрашиваю я.

- Заросла, нет ее,- напоминает Кизино.- Так, интересующая вас актинометрия занимается изучением прихода и распределения солнечного тепла. Она...

- А не может она вдруг... того?

- Актинометрия?

- Нет, трещина.

- Может,- успокаиваетГеоргийИосифович.- Как и во всяком другом месте. В последнее время я уделяю ей много внимания.

- Трещине?

- Актинометрии, - задумчиво говорит Георгий Иосифович.- Если вы еще один раз упомянете о трещине...

- Зачем?- удивляюсь я.- Раз вы говорите, что она заросла, - значит так оно и есть. Кстати, поскольку вы завели разговор о трещине, интересно было бы узнать, какова вероятность ее разрыва на прежнем месте.

- Кто ее знает,- зевнув, отвечает Кизино.- Может, она уже сейчас разошлась. Итак, Арктика получает в летний период тепла не меньше, чем субтропики, и если бы снег не отражал девяноста процентов солнечяых лучей, мы бы здесь выращивали виноград.

Сегодня Георгий Иосифович согласился уделить мне два 'аса времени, и я знакомлюсь с хозяйством метеорологов. На площадке у домика стоят мачты с флюгерам, и на подставках- деревянные ящики, похожие на пчелиные ульи. На первый взгляд- вещи бесхитростные. Зато внутри домик оборудован как научная лаборатория. Со всех сторон он опоясан кабелями, многие из которых скрыты под снегом (через несколько дней, откапывая домик Кизино, я чуть не разрубил один кабель лопатой). Вместе с приборами на площадке мерзнут датчики, которые круглые сутки регистрируют поступление тепла- для изучения теплового баланса Арктики. Добытые сведения датчики великодушнопередаютрегистратору - электронному прибору, который вычерчивает кривые на диаграммной ленте. Эти кривые и позволяют вычислить, сколько тепла поступило за отрезок времени.

Кизино ведет и оперативные наблюдения за погодой, составляет синоптические сводки для института прогнозов - те самые, из-за которых Яша Баранов не может выспаться, - регистрирует силу и направление ветра, влажность, температуру и давление воздуха. И все эти данные можно получить, не выходя из домика, благодаря датчикам- отличное название для этих бескорыстных приборов. Но сообщать человеку о видимости и облачности датчики еще не научились, и это обстоятельство не позволяет метеорологу стать законченным домоседом.

Кизино подвергает материалы первичной обработке и отдает их в распоряжение прогнозистов. Кстати, именно по их рекомендациям выбирается наиболее подходящее время для экспедиций, начала навигации по Северному морскому пути.

- Как вы думаете,- продолжает Кизино,- каковы основные источники тепла в наших широтах?

- Солнце,- догадался я,- и эти... газовые плиты на камбузе.

- Два основных источника вы назвали правильно,- похвалил Кизино,- но забыли еще об одном: о теплых водах Гольфстрима. Вот мы и подошли к интереснейшей проблеме: можно ли будет в Арктике выращивать виноград и какие мероприятия для этого необходимы. Солнечную энергию примем за величину постоянную - ну, на ближайшие сто тысяч лет. Значит, решение проблемы либо в установке на камбузе дополнительной плиты, что крайне сложно из-за ограниченности площади камбуза, либо- в Гольфстриме. .Можно, конечно, поставить цепочку людей с ведрами, которые будут черпать из Гольфстрима воду и лить ее в Ледовитый океан, но потребуется несколько десятков тысяч ведер - бухгалтерия на такой расход не пойдет. Имеется более рентабельный проект инженера Борисова: Берингов пролив перегораживается плотиной, мощные насосы перекачивают воду Ледовитого океана в Тихий, и тогда Гольфстрим начнет заполнять вакуум более интенсивно. Есть и другой проект, по которому лед Арктики можно засыпать угольнойпылью. Просто и логично: почерневшие льды будут жадно поглощать солнечные лучи - себе на погибель. Проводились опыты: отдельные льдины в проливах посыпались пылью, и вскрытие льда происходило действительно на несколько дней раньше, чем в других местах. Но для растопления таким способом всех льдов Арктики разведанных мировых запасов угля маловато. Кстати, а представляете ли вы себе, что произойдет, если все льды будут растоплены?

- Думаю, - осторожно сказал я, - что нам с вами грозит опасность промочить ноги. Придется спасаться на клиперботах.

- Безусловно,- согласилсяКизино,- насморком мы будем обеспечены. Ну, а что произойдет с климатом на земном шаре?

- А хватит ли у нас клиперботов?- поинтересовался я.- На всякий случай, знаете ли. Трещины, то, се...

- Хватит,- успокоил Кизино.- Так с климатом произойдут самые чудесные превращения, о коих ученые .придерживаются диаметрально противоположных взглядов. Когда закончится всемирный потоп, Сахара, быть может, станет житницей Земли, а летний Киев станет центром зимних Олимпийских игр. Загорать и принимать солнечные ванны жители сурового Крыма поедут на таймырские курорты, а снабжать Ташкент персиками будет знойный Якутск.

- Так, может, не будем торопиться растапливать льды? - попросил я.

- Подождем, - великодушно согласился Кизино. Георгий Иосифович на льдине один из самых старших по возрасту людей, ему 44 года. С мнением опытного полярника, зимовавшего в Антарктике и на многих дрейфующих станциях, ребята очень даже считаются: оно почти всегда необычно и потому интересно. Панов мне сказал, что Кизино для него - великолепный стимулятор: он редко когда соглашается на. совещаниях с предложениями начальника станции, и разгорается спор, в котором и рождается правильное решение. Когда я спросил Панова, не подрывает ли такой демократизм авторитет руководителя, он ответил:

'Лучше поссориться, поспорить и найти истину, чем дружно проголосовать и ошибиться'. Афоризм, который неплохо бы вызубрить наизусть руководящим товарищам - разумеется, отдельным, некоторым, иным (упаси меня бог обобщать!). В самом деле, мне рассказывали про отдельных, нетипичных товарищей,