— Твоя голова не работает так, как надо, и мы все это знаем. Но это не является оправданием сегодняшней глупости. Я учил тебя, и если ты не можешь тянуть свою лямку и выполнять работу на этой ферме, значит, ты просто обуза для нас всех и следовало бы просто избавиться от тебя. Человек, который не в состоянии сам обеспечить себя всем необходимым, похож на охромевшего мула, совершенно бесполезного и всеми презираемого.

Ро застыл в недоумении.

Заметив его присутствие, Джесси на одно краткое мгновение взглянул на него. Это был всего лишь мимолетный взгляд, но его хватило, чтобы заметить, что его голубые глаза покраснели, а веки припухли от слез.

— Пахать вверх и вниз! — продолжал Анри. — Ведь это же надо! Никогда не слышал ничего более идиотского за всю свою жизнь! Все поле надо перепахать завтра же утром! И нам здорово повезет, если ночью не пойдет дождь и не смоет вниз по склону горы тот скромный слой почвы, что еще остался.

— Извини, папа… — прошептал Джесси.

— «Извини!» В этом ты весь, — проворчал отец. — Боже милостивый, Джесси! У нас же не прекрасный участок у подножия горы, где можно просто разбрасывать семена и ждать всходов. Мы имеем дело с каменистой скудной почвой и если не будем ухаживать за ней и заботиться, как о беспомощном младенце, она просто-напросто уморит нас голодом.

— Да, папа… — прошептал Джесси.

— Ты мой сын, и я люблю тебя. Но я не могу позволить, чтобы мы голодали из-за твоей непроходимой глупости, — заявил Анри. — Мы пойдем сейчас в дровяной сарай. Там есть одно средство, которое, может, вобьет в тебя хоть немного здравого смысла.

Ро отступил в сторону, когда двое мужчин прошли мимо него и вышли в дверь, избегая встречаться с ним взглядами. Он стоял, лишившись дара речи от потрясения. После их ухода повисла странная тишина, и Ро обратил внимание на единственного оставшегося обитателя, а вернее, обитательницу хижины.

— Бог мой, из-за чего так разозлился твой отец? — Мегги подняла глаза от ежевики, которую перебирала. На щеках остались следы слез, но серо-голубые глаза твердо встретили его взгляд.

— Ты слышал достаточно, чтобы понять. Он неправильно вспахал поле. — Ро кивнул.

— Да, это я понял. Но почему Анри так разбушевался? Почему он говорил Джесси такие ужасные вещи? Я знаю, бедный парень туповат, но он ни на кого не держит зла. Как мог Анри разговаривать с ним так, грозить, что избавится от него? Он что, собирается бить Джесси?

Мегги взглянула на Ро. Губы ее были плотно сжаты, но не столько от гнева, сколько от отчаяния.

— Папа любит Джесси. Он любит его больше, чем ты даже можешь себе представить. Именно потому, что он любит Джесси, он силой заставляет его и делать все правильно, и вести себя правильно.

Глаза Мегги снова наполнились слезами, она встала и подошла к очагу подбросить дров, явно не желая, чтобы Ро видел ее плачущей.

— Не волнуйся! Папина порка не причинит ему большого вреда, да это и необходимо сделать.

— Это необходимо сделать! — Ро гневно повторил девушке ее же слова. — Что необходимо сделать? Парень обделен умом и совершил ошибку. Но неужели он заслуживает порки?

— То, что ты думаешь обо всем этом, Ро Фарли никого не интересует! — отрывисто ответила Мегги. Затем она шумно вздохнула — казалось, что выходит воздух из детского воздушного шарика. — Ты просто не понимаешь, Ро, — сказала она, снова отворачиваясь от него. — Папа и я не вечно будем рядом с Джесси, чтобы оберегать его. — Мегги вяло помешала золу на решетке. — По крайне мере, мы в этом не уверены. Нам надо убедиться сейчас, что Джесси в состоянии постоять за себя, что он способен жить нормальной и полноценной жизнью, если окажется среди незнакомых людей. Ему нельзя совершать глупые ошибки. Из-за глупых ошибок можно оказаться без пищи, а бывают зимы, когда ее не хватает на всех. Если люди увидят, что Джесси ест, но не умеет сам добывать свой хлеб насущный, он станет для них все равно что енот или старый медведь, забравшийся в их кладовые. Они прогонят его или просто-напросто убьют за это.

Ро онемел от изумления. От слов девушки веяло каким-то дремучим средневековьем, тем не менее, в них не было ничего искусственного и надуманного — скорее, наоборот: сама жизнь вложила их в уста Мегги. Малонаселенный мир Озарка был затерянным в горах местом, где за каждым углом таятся опасности и смерть. Здесь людям приходится вести себя иначе, чем жителям на вымощенных кирпичом улицах городов Массачусетса.

Но все же трудно понять, как такая горячность и гнев уживаются с самой нежной отцовской любовью.

Ро подумал о своем отце и временах — не таких уж далеких, — когда он стоял перед письменным столом в обшитой деревянными панелями под каштан библиотеке. Его отец никогда не сердился. Никогда. Он бесстрастно взирал на Ро поверх очков и оценивающе осматривал его, как будто мальчик — имущество, которое он собирается купить. Ро никогда не ощущал отцовского гнева и, конечно же, не знал силу отцовской руки. Но с другой стороны, он никогда не чувствовал и отцовской любви.

Погрузившись в собственные мысли, Ро вздрогнул, когда Мегги дотронулась до его рубашки, чтобы привлечь внимание. Ее серо-голубые глаза были печальными, взгляд — тревожным, но голос звучал мягко.

— Папа не причинит ему вреда, — сказала она.

— Это была моя идея, — Ро чувствовал себя виноватым.

Мегги кивнула.

— Я догадалась, — сказала она. — Джесси не произнес ни слова упрека в твой адрес, но я знаю, что сам он никогда не додумался бы до такой глупости.

Ро посмотрел на нее.

— Ты права, Мегги, — тихо ответил он. — Это действительно было глупостью с моей стороны — считать, что я могу давать советы Джесси по поводу сельского хозяйства.

— И все же не надо винить себя, — сказала Мегги. — Джесси должен учиться, и одна из вещей, которую ему необходимо запомнить — это то, что он должен быть уверенным в себе, даже если кто-то советует делать по-другому.

Ро кивнул.

— Да, ему нужно запомнить это. А мне следует научиться доверять ему в тех случаях, когда он знает о чем-то больше меня.

Не сказав больше ни слова, Ро вышел из хижины. Походка его была твердой и решительной. Он все еще злился, но сейчас на самого себя.

Он слишком много возомнил о себе и расхвастался. Да, он много читал, изучал, исследовал — в самых разных областях знания. Но когда дело коснулось реальной жизни, оказалось, что он фактически почти ничего не знает. Повседневная изнурительная борьба за существование всегда оставалась уделом представителей более низкого сословия, чем он. Людей типа Джесси Беста.

Громкий звук расколол вечернюю тишину. Глаза Ро расширились от ужаса.

— Бог мой… — чуть слышно выдохнул он.

Ро бросился к дровяному сараю.

Но все-таки он опоздал. За первым последовал второй удар. Дверь была широко распахнута, и Ро хорошо видел, что происходит внутри. Джесси с сухими глазами и стоическим выражением лица согнулся и опирался о старые козлы для пилки дров. Анри стоял позади него, лицо его исказила маска боли, когда он поднял длинный зеленый прут чикори, готовясь нанести еще один удар.

— Остановитесь!

Оба мужчины повернулись лицом к Ро, явно придя в замешательство от того, что их застали за непозволительным занятием.

— Тебе лучше вернуться в дом, Ро, — тихо сказал Анри. — Это тебя не касается.

— Нет, касается, — настойчиво возразил Ро. — Вы не знаете всей правды о том, что сегодня произошло, Анри!

— Я все рассказал, — прервал его Джесси.

— Ты солгал!

— Нет!

— Джесси, я знаю, что да! Не забывай, мы — друзья! А друзья не лгут друг другу.