ее.
Перрин лихорадочно размышляла: каков же план Коуди и как ему помочь?
Она откашлялась и взглянула на бандитов:
— Извините…
— Слышите, ребята? — Желтоватые глаза Куинтона остановились на ее груди. — Ей не терпится.
— Я думаю, что-то случилось с тем мужчиной, который вышел из пещеры. Мне показалось, я слышала крик о помощи, — проговорила Перрин.
— Оле Эверетт не может помочиться без нашей помощи?
Все заржали. Прошло несколько бесконечных минут. Затем Куинтон распорядился:
— Фрэнк, пойди-ка глянь, почему этот чертов Эверетт задерживается. Может, этот осел так пьян, что не в состоянии найти дорогу назад.
«Давай!» — безмолвно подгоняла его Перрин. Она попыталась развязать веревку, обвивавшую ее щиколотку, но тотчас убедилась, что не может это сделать. Куинтон заметил ее движение и резко дернул за веревку, которая еще сильнее врезалась в ногу.
— Не уйдешь!
— Я просто отодвигаюсь, чтобы этот… Фрэнк?.. мог пройти.
Фрэнк двинулся к выходу, согнувшись, прошел мимо Перрин и выпрямился, едва вышел из пещеры.
И тут началось!
Из куста прозвучал выстрел, и осколки скалы разлетелись по пещере. Фрэнк же застыл в изумлении. Второй выстрел угодил ему в бедро и развернул на девяносто градусов. Перрин подобрала ноги, боясь, что он вот-вот рухнет на нее. И он действительно растянулся на камнях, едва успев вытащить из кобуры револьвер.
Ружейные залпы раздавались со всех сторон. Бандиты, стреляя на ходу, бросились к выходу из пещеры. Перрин воспользовалась моментом: почувствовав, что веревка ослабла, она выкатилась из пещеры. Распластавшись на снегу, она закрыла голову руками и молила Бога, чтобы ее не задело шквальным огнем.
Пальба продолжалась несколько бесконечных минут. И вдруг лес погрузился в тишину. Когда Перрин осмелилась открыть глаза, она увидела две фигуры — Коуди и Уэбб ползли к телам, распростертым у входа в пещеру. Затаив дыхание, она смотрела, как они разошлись в разные стороны.
— Эй, все в порядке! — крикнул Уэбб.
Через минуту Коуди снова подошел к пещере. Его голос далеко разносился в прозрачном морозном воздухе: — Можете выходить. Здесь трое убитых бандитов и двое раненых.
Перрин села и огляделась. Раненые разбойники сидели в пещере, уставившись на дула наставленных на них револьверов Уэбба. Кусты побежали вперед, и теперь Перрин увидела женские лица.
— Удалось! Удалось! — кричала Кора, размахивая дымящимся карабином. — Нам это удалось!
Коуди рыкнул:
— Кто из вас, черт побери, сделал первый выстрел? Мы же договорились, что я выстрелю первым!
— Это я! — крикнула Сара. — Тия собиралась чихнуть, а Хильде нужно было отвечать… на зов природы.
Пришлось выстрелить. Это был бы неплохой выстрел, но я промахнулась. А где же Перрин? Перрин!
— Я здесь, — отозвалась Перрин, поднимаясь на ноги.
Все столпились вокруг нее — семь женщин в белоснежных платьях с белыми же шалями на плечах, размахивающие карабинами и носовыми платками, в которых были увязаны порох и пули. Разгоряченные успехом, галдя все разом и перебивая друг друга, они рассказывали, как пробирались по заснеженному лесу, как боялись, что Тия чихнет и выдаст их. А теперь — победа за ними!
— Спасибо, — прошептала Перрин. Слезы катились из ее глаз. — Спасибо, вы не бросили меня…
— Скажи ей, — сказала Кора, подтолкнув Сару локтем.
Сара коснулась руки Перрин и откашлялась.
— Мы поговорили… ну, нам стыдно за себя, и мы просим прощения за то, как поступили с тобой, нашей верной подругой. Мы были не правы.
Мем протиснулась вперед.
— Мы надеемся, что ты нас простишь.
Перрин крепко обняла ее.
— Прощать-то нечего, — сказала она, заливаясь слезами. — Ты же в этом не участвовала.
— Но участвовала я, и мне стыдно за себя, — сказала Бути, выходя вперед. — Прости меня.
— Ты была для всех для нас настоящей подругой, — сказала Кора, — не то что мы, но так больше не будет. И кроме того, — она поглядела на Сару, — скажи это остальным.
— Мы, как я уже сказала, мы переговорили и… ну, ни ты, ни капитан Сноу не должны перед нами отчитываться, поэтому…
— О, ради Бога! — Хильда закатила глаза. — Состаришься, пока ты дойдешь до сути. Если у вас с мистером Сноу есть что-то, никто не будет возражать.
— Это нас не касается, — заявила Мем.
Когда Перрин подняла глаза, Коуди подбоченившись стоял у входа в пещеру; он смотрел на Перрин каким-то особенным взглядом. За всю свою жизнь она ни разу не видела таких глубоких синих глаз и такой лучезарной улыбки.
— Поскольку общество нам разрешило, — подчеркнуто бесстрастным тоном сказал он, и в его глазах вспыхнули озорные искорки, — я хотел бы заглянуть к вам на огонек сегодня вечером, миссис Уэйверли. Мне предстоит вымолить у вас прощение, обсудить с вами планы на будущее и съесть на ужин петуха. Так вы примете меня у своего костра? Или мне придется упрашивать вас об этом все оставшиеся девяносто миль пути? В таком случае мы будем лишь понапрасну терять время, которым могли бы воспользоваться, чтобы обсудить наши совместные планы… и заняться чем-нибудь еще…
Перрин посмотрела на него сияющими глазами. Она не собиралась облегчать ему задачу, она хотела услышать три заветных слова, но сердце ее пело — худшее осталось позади, будущее перед ней лежало словно подарок в яркой упаковке, которую осталось только развернуть.
— Вы можете заглянуть ко мне, мистер Сноу, — тоном королевы проговорила Перрин, хотя прекрасно знала: волосы у нее растрепались, одежда порвана и перепачкана, веревка все еще свисает со щиколотки, в общем, она выглядела настоящей замарашкой.
Грянул дружный смех. Потом все начали поздравлять Перрин и Коуди. И вдруг раздался капризный голосок Бути:
— Когда же мы вернемся назад? Я продрогла до костей!
— Собирайтесь, леди! — распорядился Коуди. — Как только мужчины наведут тут порядок, мы отправимся в путь. Нам предстоит проехать несколько миль до ужина. — Он пристально посмотрел на Перрин.
И в его глазах она прочла то, что он скажет ей позже.
Озаренная счастьем, не чуя под собой ног, Перрин направилась в лагерь.
Коуди положил последний камень на могилу Куинтона. Потом выпрямился и вытер с рук грязь и снег.
— Странно, не так ли? — пробормотал он, обращаясь к Уэббу. — Этот человек несколько лет был у меня бельмом в глазу, и возможно, для него я был тем же… и вдруг… двадцать минут перестрелки — и все кончено. — Коуди помолчал. — Мне кажется, что не я его пристрелил. Полагаю, его убила Сара Дженнингс.
— Что ты собираешься делать с этой парочкой? — Уэбб кивнул в сторону пещеры, где Гек все еще держал на мушке двух раненых бандитов.
— Свяжите их. Мы отвезем их в Кламат-Фоллс, и пускай там с ними разбираются по закону.
По дороге в лагерь Уэбб неожиданно сказал:
— Не важно в конце концов, кто убил Джейка Куинтона.
— Мне бы хотелось сделать это самому, — сквозь зубы проворчал Коуди. — Куинтон похитил мою женщину.
Уэбб ухмыльнулся; Коуди бросил на него негодующий взгляд. И тотчас же оба рассмеялись, и их смех эхом прокатился по лесу.
— Ты прав, — сказал Коуди, оборвав смех. — Ты это желал услышать? По крайней мере я чертовски хотел бы, чтобы ты оказался прав. Тебе придется иметь дело с одним ужасно занудным сукиным сыном, если она не простит меня и не согласится выйти за меня замуж.
Однако он вспомнил блеск в ее огромных светло-карих глазах, когда она смотрела на него, и уверенность подняла флаг на его корабле.
Женщины толпились вокруг фургона Перрин, вспоминая о перестрелке и о своей победе и расспрашивая Перрин о том, что происходило после того, когда бандиты Куинтона захватили ее в плен. Снегопад кончился, и солнышко неуверенно проглянуло сквозь тучи. Сара велела всем расходиться и готовиться к продолжению путешествия.
Перрин поставила греться воду, чтобы смыть с волос кровь. В ожидании задумалась, вспоминая весь путь от Чейзити, все, что с ней за это время случилось. В пути все они постепенно сдружились. Старая вражда забывалась, и завязывались связи — на всю жизнь. А кое-кого они недосчитались.
Незаметно подошла Хильда, коснулась ее руки, обняла.
— Я так рада, что ты вернулась и почти не пострадала, — сказала она, притронувшись к синяку на виске Перрин. — Ты хорошая женщина, Перрин Уэйверли. Мне стыдно, что я поддалась общему настроению. — Румянец залил ее щеки. — Впредь я больше никому не позволю решать что-то за меня. Если ты простишь меня, мы с тобой будем соседями и друзьями до конца жизни. — Хильда улыбнулась. — Я буду учить ваших детей в своей школе.
Во влажных глазах Перрин плясало пламя костра.
— Я расскажу детям, как им повезло, что именно ты стала их учительницей.
— А сейчас, — Хильда бросила на нее виноватый взгляд, — этот проклятый понос… хорошо еще, что мы не в пустыне, тут полно кустов. — С жалкой улыбкой она бросилась в лес.
— У нас в фургоне, кажется, есть настойка опия. Я поищу ее! — крикнула вдогонку Перрин.
Житейская мудрость подсказывала ей, что настойкой опия можно лечить дизентерию. Подойдя к задку фургона, Перрин откинула полог и уже собиралась влезть вовнутрь.
Темная фигура выпрыгнула из фургона и сбила Перрин с ног. Она упала на землю, но тут же вскочила и успела вовремя перехватить руку Уны Норрис. В руке Уна держала разделочный нож.
Но Перрин была слишком слаба после всего пережитого, а Уна обладала недюжинной силой
