унизительные сигналы дизентерии, Хильда отправилась на урок чтения с Корой, и Перрин осталась одна. Знакомые звуки лагерной жизни раздавались отовсюду: непрекращающийся стук молотка Гека; невнятное бормотание Майлза, который ухаживал за больным мулом; усталые голоса женщин, которые, перекликаясь, о чем-то спрашивали друг друга, на что-то досадовали.

Но эти звуки лишь подчеркивали одиночество Перрин.

Совсем скоро невесты выйдут замуж и разбредутся по своим домам вдоль долины Вилламет. Мем и Бути отправятся морем в Англию, а Перрин будет искать работу в Кламат-Фоллс; ее будущее — пустота, которую необходимо чем-то заполнить.

Она может случайно встретить Коуди, когда он приедет в город за припасами для своего ранчо. Возможно, они кивнут друг другу или обменяются вежливым «Как поживаете?». Он что-то скажет насчет погоды, она согласится с ним. Потом они разойдутся, словно этого путешествия никогда и не было, словно их никогда не тянуло друг к другу и не лежали они в объятиях друг друга одной теплой ночью, когда сам воздух пел о любви.

«Нет, — уговаривала она себя, поднимая голову и вглядываясь в свинцовое небо. — Не думай о нем. Не страдай и не плачь о нем». Да, она не станет сожалеть, что у него была Эллин, а у нее — Джозеф, она не станет скорбеть ни о прошлом, ни о будущем.

Если она все еще нужна Коуди, он может считать ее своей. Она сделала все, разве только не сказала об этом прямо. После того унизительного разговора Перрин чувствовала, что он следит за ней, что не находит себе места. Она знала, что Коуди думает о ней и борется с собой — тем больше, чем ближе они к концу путешествия. Только он ничего не говорит, даже не подает вида, что в нем что-то изменилось.

А изменилось ли? Ведь никакое время не изменит того, что было с ней и Джозефом Бойдом. Или предательства Эллин. Или той темной неразберихи, которую все эти события вызвали в сердце Коуди Сноу.

И все-таки… какое-то упрямство и упорство заставляли ее не терять надежды, что однажды… только скорее, пожалуйста, поскорее… взойдет солнце, и Коуди Сноу поймет, поймет и признает, что любит Перрин Уэйверли. Он действительно любит ее. Она читает это в его глазах, чувствует, когда он подходит к ней ближе. Он не хочет любить ее, она знает об атом, но — любит. И она тоже это знает. В этом-то вся их беда.

Ее грудь приподнялась от глубокого вздоха, и Перрин подтянула свою шаль поближе к горлу. Как только ей удастся скопить достаточно денег, она уедет в Калифорнию. Не важно, что ее ждет там, но легче перенести что угодно, чем муки ожидания и боль утраты, которая всегда будет ранить словно кинжал — всякий раз, когда случайно встретится с ним.

Перрин заморгала, чтобы не дать волю слезам. Она тратит время впустую, мучая себя мыслями о Коуди Сноу, хотя пообещала себе никогда больше не думать о нем. Резко поднявшись, она стряхнула ледяные капли со своей шали, огляделась вокруг, пытаясь придумать себе какое-нибудь занятие.

Взглянув на лес, Перрин решила, что прогулка освежит голову, да и хорошо бы поискать в подлеске лекарственные травы, чтобы пополнить аптечку. Если ей повезет, она сможет найти что-нибудь от поноса для Хильды или себе — поддержать силы.

Отыскав корзину, Перрин позвала Мем и указала рукой в направлении леса. С трудом пробравшись сквозь заросли дикой ежевики с уже давно оборванными ягодами, она вошла в прохладную ароматную тишину сосен и ольхи.

Час спустя с корзиной, доверху наполненной отличными экземплярами трав, она возвращалась через вырубку в лагерь, с удовлетворением отмечая, что нагуляла аппетит, так что теперь с удовольствием отведает лосося, купленного вчера вечером у индейцев, которые навестили их лагерь.

Перрин скорее почувствовала, чем услышала, хруст за спиной. Еще до того, как она успела оглянуться или издать хоть какой-то звук, грязная рука протянулась через ее плечо и закрыла ей рот. Корзинка выпала из ее пальцев. Перрин отчаянно сопротивлялась, но незнакомец тащил ее назад, в чащу.

Сквозь заросли ольхи она видела, как Бути греет ноги у костра, видела Уну Норрис, расхаживающую перед своим фургоном, — та время от времени останавливалась, чтобы бросить хмурый взгляд на Коуди, который направлялся к скалистому обрыву, выходящему на реку Колумбия. Она слышала, как Гек Келзи выругался, а потом снова стал колотить своим молотком. Она была так близко от лагеря, она слышала голоса, обоняла запах дымка от костров и аромат кофе.

Безмолвный крик отчаяния эхом отдавался у нее в голове: «Коуди! Посмотри в мою сторону! Пожалуйста. Помоги мне, любовь моя, помоги!»

Перрин в ярости впилась ногтями в сильную руку, заткнувшую ей рот. Если бы ей удалось высвободиться, чтобы крикнуть, только бы крикнуть — хоть один раз!

Но мужчина тащил ее вниз по склону. Потом грубо повернул лицом к себе, и она увидела его ледяные желтоватые глаза. Перрин набрала в легкие побольше воздуха, чтобы закричать. Но не успела — он ударил ее в висок прикладом ружья. Задыхаясь, она упала на колени, на мокрую лесную подстилку, голова ее раскалывалась от мучительной боли. Медленно она стала заваливаться на спину. А потом — пустота. ***

Уэбб оттолкнул Уну в сторону. Коуди подумал, что он ее просто не заметил.

— Перрин пропала! — Уэбб кивнул на корзину с травами и на лоскут темной ткани. — Мем видела, как она возвращалась с прогулки, но когда посмотрела минуту спустя, Перрин исчезла. Мем проверила ее фургон, всех порасспросила, потом позвала меня. Я нашел вот это.

— Куинтон, — сказал Коуди, глядя в сторону леса. У него на сей счет не было сомнений. — Если хоть один волосок упадет с ее головы, я… Мы отправим людей…

Пристальный взгляд Уэбба привел его в чувство. Если он пошлет мужчин прочесывать лес, Куинтон расправится с ними с такой же легкостью, с какой собирают ягоды с нижних веток кустов.

— Черт побери! — Коуди с размаху ударил шляпой по колену. — А может быть, что Перрин зашла далеко в лес и заблудилась? — В его голосе звучала надежда.

— Ни в коем случае. Когда Мем видела ее, она была на расстоянии крика. С того места, где я нашел корзину, она наверняка видела фургоны и костры. — Уэбб стряхнул снег с волос. — Там происходила борьба. Юбка ее зацепилась и порвалась. Мужские следы в том месте глубже. А потом он нес ее.

Коуди не стал спрашивать, почему Уэбб не пошел по следам похитителя. Теперь ранний снег падал стеной, покрывая землю. Желваки заиграли на скулах Коуди.

— Если с ней что-нибудь случится…

— Надеюсь, что Куинтон изнасилует, а потом убьет эту шлюху!

Мужчины с удивлением посмотрели на Уну, о присутствии которой совершенно забыли.

— Ее чары не отпускают тебя до сих пор! — Развернувшись, Уна бросилась сквозь снегопад к фургонам.

— Что, черт побери, все это значит? — спросил Уэбб. Коуди в общих чертах рассказал ему все.

— Очевидно, она считает, что я пообещал жениться на ней за час до того, как женился на Эллин. — Он покачал головой. — Она думает, что мы с ней обмениваемся тайными знаками во время путешествия. Это она стреляла в Перрин.

— Она сумасшедшая, — сказал Уэбб.

— Я приставлю к ней охрану, чтобы в дальнейшем избежать неприятностей. — Коуди смахнул снег со своей шляпы и водрузил ее себе на голову. — Впрочем, с этим можно подождать. Сейчас надо решить…

Из леса послышался крик:

— У меня одна из твоих невест, Сноу!

Мужчины присели на корточки, спрятавшись в подлеске с ружьями в руках. Оглядывая деревья, они пытались увидеть кричавшего, но снег и густая растительность скрывали бандита.

— Предлагаю обмен — и это гораздо больше, чем ты мне когда-либо предлагал. Ты забираешь свою невесту обратно, а я получаю оружие и порох.

Коуди ничего не мог разглядеть сквозь падающий снег и стволы густо растущих деревьев.

— Я не могу принять твое предложение, Куинтон. Оружие принадлежит невестам и их женихам. Я имею всего лишь долю в этом предприятии. — Он тихонько спросил Уэбба: — Видишь что-нибудь?

— Абсолютно ничего.

— Отпусти женщину, Куинтон! Нам с тобой нужно переговорить.

Куинтон прокричал свой ультиматум:

— Жду до вечера. Ты выведешь фургон с оружием из лагеря. Оставишь его у первого поворота на Барлоу-Роуд. Если не сделаешь то, что я говорю, я убью эту невесту и схвачу еще одну. Я поубиваю их всех по одной, если нужно будет.

Перед фургонами появились Мем и Сара, держа в руках ружья и пристально вглядываясь в чащу. Однако и они ничего не увидели. Женщины обратили тревожные взгляды на Коуди и Уэбба.

— Чертовы бабы! — бросил Коуди. — Они способны нарисовать у себя на груди мишени, чтобы удобнее было целиться! Ты можешь пойти по следам?

— Недалеко, — коротко ответил Уэбб, вглядываясь в решительное лицо жены. — У нее своя голова на плечах, у этой женщины.

Коуди медленно выпрямился, опираясь на свое ружье; ненависть к Джейку Куинтону ослепила его. Куинтон схватил Перрин. Господи! Из стольких женщин — Перрин. Он с трудом справился с желанием броситься в лес, выкрикивая ее имя.

Теперь к опасностям, о которых он думал, добавилась еще одна, — о ней было даже страшно помыслить. Он повернулся к Саре и Мем.

— Созовите собрание, — приказал он Саре. — Соберитесь у костра Копченого Джо через пятнадцать минут. За это время я переговорю с мужчинами.

Он глянул в черные глаза Уэбба. И прочел в них сочувствие. А также напоминание о том, что Коуди обязан решать эту задачу с позиций караванщика, а не человека, который только что понял истину.

Он ее любит! Если ему и нужен был толчок, чтобы привести мысли в порядок, то он его только что получил. Он всегда будет ее любить. Перрин — это его женщина. И Уэбб понимал это. Даже Уна