собой право выбирать партнеров.

От ее упрека Себастьян высоко вскинул брови. Столь изощренное замечание можно услышать разве что из уст опытной куртизанки.

– А вы заслужили это право, Миньон? Право выбирать любовников?

Если бы он только знал, что она действительно выбрала его! Но Себастьян ни о чем не догадывался.

– Разумеется, месье. – Она украдкой бросила на собеседника взгляд, надеясь, что не рассердила его. – Неужели на англичанок это право не распространяется?

Он очаровательно улыбнулся:

– Когда английские леди вынуждены обзаводиться возлюбленными, они зачастую предъявляют к любви пуританские требования и ждут соблазнения, облегчая собственную совесть и снимая с себя ответственность.

– Вот как? Как же вы отважились просить меня нарушить правила, принятые в вашем обществе?

– Это не унизило бы вас в моих глазах. В сущности, мысли о вас завладевают мной все сильнее с каждым днем. У меня изощренный вкус. Если вы выберете меня своим любовником, я обещаю, у вас не будет причин для разочарования. – Себастьян протянул ей руку. – Пойдемте наверх, в спальню. Позвольте показать вам, сколько способов доставлять наслаждение мне известно!

Мадлен уставилась на предложенную руку. Внезапно события начали развиваться чересчур стремительно. Перед мысленным взором Мадлен промелькнули непристойные рисунки, увиденные в библиотеке. Испытывая смешанное чувство любопытства и отвращения, она гадала: неужели он намекает на изощренные и иногда немыслимые позы, которые она видела? Неужели она отважится на такое? Странная игра! Мыслимо ли запомнить ее правила?

Мадлен вложила в его ладонь дрожащую руку.

– Возможно, вы не станете думать обо мне хуже, – медленно произнесла она, стараясь держаться как можно непринужденнее, – но вы рискуете уронить свое достоинство в моих глазах. Даже конюх более уважителен в своей страсти.

В дружеском смешке Себастьяна прозвучало восхищение.

– Я исправлюсь, Миньон. Вы, конечно, привыкли, чтобы за вами ухаживали. И как мне только пришло в голову на этот раз отказаться от формальностей? – Он коснулся ее подбородка кончиком пальца. – А может, вы просто дразните меня?

Мадлен во все глаза смотрела в мучительно прекрасное лицо Себастьяна, озаренное дневным светом. Этому мужчине предстояло стать ее первым возлюбленным.

– Если бы каждый получал то, что хотел, едва успев пожелать, жизнь была бы до отвращения скучна, – вырвалось у нее.

Сердце Себастьяна забилось в восторге. Он нашел женщину, достойную его усилий, сильную духом, сдержанную, остроумную и жизнерадостную. В его голове начал вырисовываться план.

Он не забыл о споре с Питером Элиоттом и о своем обещании явить миру идеальную любовницу. Но поскольку подходящего объекта не находилось, он не задумывался даже о возможности когда-нибудь осуществить свой план. И вдруг провидение преподнесло ему неграненый алмаз в виде Миньон.

С первых минут встречи она заинтересовала его. Себастьян не надеялся, что его новая знакомая – девственница, но был уверен в ее чистоте. Он умел добиваться расположения самых прекрасных и талантливых европейских дам, и они не упускали случая завоевать его благосклонность. Однако Себастьян и помыслить не мог о женщине, которая подняла бы юбки, как сделала Миньон, не для того, чтобы утолить его плотские аппетиты, а чтобы наловить лягушек к его столу!

Под его руководством Миньон могла бы узнать, как не утратить свободы духа, не подчиниться мужской тирании, даже тирании самого Себастьяна.

Но приступить к осуществлению своих планов здесь, в лаборатории, где он только что допустил досадную ошибку, точно школьник, Себастьян не мог. Миньон заслуживала совсем другой обстановки.

– Не хотите ли поужинать сегодня со мной, Миньон? Оденьтесь как подобает и приходите в столовую как почетная гостья.

– Постараюсь, – осторожно отозвалась Мадлен, и Себастьян наклонился, чтобы поцеловать ее в щеку. Он прекрасно сознавал силу своего обаяния, а Мадлен вовсе не была неуязвима – совсем напротив. У нее дрожали колени.

Сеновал был завален душистым свежим сеном. Мы носились верхом по поместью ее мужа, пока летняя гроза не вынудила нас искать убежища и иных, более уместных развлечений.

Ее туалет был в полном беспорядке: свернутый жакет служил подушкой, под расстегнутой блузкой виднелась расшнурованная шемизетка. Она вздрогнула, когда зигзаг молнии озарил сеновал и вспышка на миг осветила нежный атлас ее грудей. Они были маленькими, как у девочки-подростка, но их венчали чудесные крупные и длинные соски, каких я еще не видывал.

– Я вам нравлюсь, милорд? – спросила она, капризно надув губки. – Мой муж на них и не смотрит, говорит, что у меня фигура совсем как у мальчишки.

– Еще ни одному мальчишке не удавалось соблазнить меня сделать вот это. Или это. И разумеется, вот это. – Я дразнил языком ее ягодки, тем временем забираясь под юбку.

– Милорд, как вы смеете?

В ее голосе зазвучал протест невинности, но в лицо мне устремился взгляд зеленых прищуренных глаз искусительницы. Такой взгляд, полускрытый опущенными веками, бывает у женщин только во время вспышек желания.