– Почему же? – Оделия окинула ее взглядом. – У тебя незаурядная внешность, я бы назвала ее континентальной. Особенно хороши эти короткие темные кудри. Если верить слухам, лорд д’Арси отличается изысканным вкусом. Ты наверняка ему понравишься.
Мадлен смущенно поправила свои подстриженные волосы.
– Даже если он обратит на меня внимание, я не знаю, каким образом заставить его предложить мне карт-бланш… или как это по-английски?
– Предоставить полную свободу действий, – подсказала Оделия.
– Верно! Я должна получить ее, и как можно скорее.
– Это потребует нешуточного труда. Как ты намерена познакомиться с ним?
– У меня есть план. На него меня навело одно замечание лорда д’Арси, но боюсь, вы сочтете меня сумасшедшей…
– Тем лучше! – Оделия уселась поудобнее и потянулась за чашкой. При виде озаренного лукавой улыбкой лица Мадлен Оделия задумалась о том, как ей пришло в голову принять эту удивительную девушку за монахиню. – Рассказывай, а я помогу тебе, чем смогу. О, обожаю романтические интриги!
– О Господи! – терзаясь угрызениями совести, Анриетта уронила прочитанную записку и тяжело опустилась в ближайшее кресло. – Бедняжка! Это я толкнула ее на такой шаг. Но кто бы мог подумать, что дочь одной из сестер Фокан… – Некоторое время она молчала, борясь с чувствами. – Нет, эта девчонка просто-напросто бросила нас в беде!
– Напрасно мы ждали, что она согласится помочь нам, – рыдала в платок Жюстина. – Что мы теперь скажем Ундине?
– Подумать только – вернуться в монастырь, не сказав нам ни слова! Оставив только записку! – Подбородок Анриетты мелко дрожал, несмотря на все попытки сохранить достоинство. – Это неслыханно! Жестоко!
Когда у двери зазвонил колокольчик, ни одна из сестер не пошевелилась. Они не ждали возвращения Мадлен. Значит, им предстояли дальнейшие неприятности.
– Письмо от лорда д’Арси, – объявила миссис Селдон, не спеша совершив путешествие от входной двери до гостиной. – Кому отдать его?
Анриетта протянула руку.
– Ты не хочешь вскрыть конверт? – спросила Жюстина, видя, что сестра отложила письмо в сторону.
– Что бы ни было в этом письме, оно пришло слишком поздно, – с горечью произнесла Анриетта. – Себастьян подвел меня. Мадлен сбежала.
Жюстина схватила письмо.
– Дай-ка мне взглянуть. – Она вскрыла конверт и вытащила лист бумаги. – О Господи! – благоговейно прошептала она. – Чек на пятьсот фунтов!
Светило теплое сентябрьское солнце. Через несколько недель должна была наступить осень, холоду предстояло вытеснить приятное тепло. А пока побережье Кента купалось в золотых, почти летних лучах.
Кучер нахлестывал лошадей, торопясь доставить на место последнюю пассажирку. Впереди расстилалось море, где-то вдалеке сходящееся с небом.
Мадлен не винила кучера за желание поскорее покончить с работой. Она была бы не прочь прогуляться пару миль под солнцем, если бы знала здешние места. Единственное, о чем она жалела, – о письме, оставленном тетушкам. В нем она объясняла, что возвращается в монастырь. Теперь им и в голову не придет, что племянница по доброй воле бросилась в объятия любовника, выбранного ими для нее.
Мадлен обводила праздным взглядом окрестный ландшафт, живые изгороди, пастбища и поля, издали напоминающие разноцветные квадратики материи на лоскутном одеяле. Постепенно обжитые места сменились безлюдными болотистыми низменностями, над которыми стоял аромат дикого тимьяна и каменника. Ветер доносил со стороны моря крики чаек. Постепенно небо сменило привычный оттенок на дымчато-металлический блеск над проливом.
По пути из Лондона Мадлен старательно репетировала свою роль. Она не могла просто появиться у дверей лорда д’Арси и заявить о своем желании стать его любовницей. Несомненно, он отвергнет ее, не желая, чтобы ему что-то навязывали. Мадлен требовался благовидный предлог, чтобы получить доступ в дом д’Арси, и она искренне порадовалась, найдя его. Он позволял ей пробыть в доме лорда целую неделю – более чем достаточно, чтобы отпрыск неистового маркиза обратил на нее внимание.
Оделия позволила Мадлен переночевать у нее и даже одолжила кое-какую одежду. Вспоминая об этой женщине и ее великодушии, Мадлен гадала, суждено ли ей самой когда-нибудь испытать любовь. Или же нежные чувства – непозволительная роскошь для любовницы? Мадлен понимала, что в доме лорда д’Арси ей придется держать сердце на замке. Но прежде – солгать самым убедительным образом.
Поместье показалось вдалеке неожиданно, едва экипаж обогнул рощу старых внушительных дубов. Дом венчала крыша характерной только для Англии формы, стены были густо увиты плющом, сквозь который живописно проглядывала красная кирпичная кладка. Окна гостеприимно поблескивали в лучах заходящего солнца. Мадлен сразу поняла, что этот дом принадлежит маркизу Брекону.
Несколько минут спустя кучер осадил лошадей в начале аллеи и помог Мадлен выйти из экипажа. Усмиряя лихорадочно бьющееся сердце, она забрала свой багаж – дорожную сумку, в основном наполненную вещами, одолженными у Оделии, и веревочную сетку, в которой лежала ее единственная покупка, медная кастрюля. Дойдя до двери дома, Мадлен вынула из кармана длинную красную ленту с запиской, привязанной к одному ее концу бантом. Ленту она завязала вокруг шеи так, чтобы записка с крупно выведенным именем маркиза Брекона сразу бросалась в глаза.
Себастьян сидел за лабораторным столом, наблюдая, как колба наполняется водородом, возникшим в результате его очередной попытки найти химическую реакцию, которая позволила бы получать этот газ быстрее и дешевле.
Ему помешал приход дворецкого.
