Ее огромные, темные и почему-то знакомые глаза завораживали Себастьяна, но незнакомка опускала голову, пряча их. Увидев румянец на ее щеках, Себастьян не смог отказать себе в удовольствии нежно провести по ним ладонью.

– А ты не похожа на потаскуху.

Эти слова он произнес не задумываясь, но с удивлением увидел, как незнакомка резко вскинула голову и уставилась на него. Прямой нос избавлял ее лицо от слащавой миловидности, рот напомнил Себастьяну губы Рафаэлевых мадонн, которых он повидал в Милане: полные, манящие. Простое платье и скромная шляпка придавали незнакомке приевшийся шарм робкой невинности, но Себастьян был уверен, что она далеко не невинна.

Он перевел взгляд на красную ленту, обвязанную вокруг шеи Мадлен, мимоходом оценив приятную полноту ее груди и с каждой минутой ощущая прилив воодушевления.

Мадлен указала на письмо:

– Хотите прочесть его, месье?

– Нет. – Себастьян медленно путешествовал взглядом по ее телу. – Я не желаю знать имени дарителя, пока не определю, нравится мне подарок или нет.

– Вы даже не знаете, что это за подарок, – возразила Мадлен.

– Догадываюсь. – Дерзкая улыбка растянула его обманчиво мальчишеские губы. – Не могли бы вы раздеться донага? – Он увидел, как Мадлен покосилась в сторону двери. – Нас никто не потревожит. Не сомневайтесь, любоваться вами буду только я.

Услышав просьбу, Мадлен составила себе окончательное представление о том, что такое благосклонность повесы.

– Вы ждете, что я разденусь? Прямо здесь?

Он положил ей на плечи теплые ладони.

– А какую обстановку предпочитаете вы? Гостиную? Бальный зал? Чулан? Мне доводилось развлекаться там с горничными.

Несмотря на душевное смятение, Мадлен не утратила здравого смысла:

– Сначала прочтите письмо, месье.

Маркиз недовольно нахмурился, но кивнул:

– Хорошо, давайте его сюда. Поскорее покончим с письмом и перейдем к более приятным делам.

Он потянулся за письмом, и Мадлен с трудом заставила себя застыть неподвижно. Маркиз не стал развязывать ленту, а тыльной стороной ладони задел округлость ее левой груди, подхватывая письмо. Мадлен полагала, что так мужчины обращаются лишь с женщинами известного сорта. Ей это не понравилось, но пришлось смириться – ведь ей предстояло стать таковой, и не без помощи маркиза.

Себастьян поддел пальцем запечатанный воском край свернутого листа, еще свисающего с шеи Мадлен, и развернул его. Чтобы пробежать записку глазами, ему потребовалось всего несколько секунд.

– Значит, вас послали заменить мою прежнюю кухарку?

– Да, месье.

Маркиз негромко рассмеялся и намеренно задержал ладонь на ее правой груди.

– А вы уверены, что вы кухарка, а не лакомое блюдо?

Сердце Мадлен ушло в пятки, она потупилась. Как легко оказалось завладеть вниманием этого мужчины! Чересчур легко!

– Я оскорбил вас? – Хотя Мадлен не поднимала глаз, она почувствовала, что вопрос был искренним. – Какая досада! Прошу меня простить.

Но извинение показалось ей проникнутым иронией. Мадлен робко подняла голову.

– Месье, вы разрешите мне остаться у вас?

– Разумеется – по крайней мере на некоторое время. – Маркиз развязал бант и снял ленту с шеи Мадлен. – Где вы предпочитаете остаться?

Мадлен не скрыла удивления:

– Само собой, на кухне, месье.

– На кухне? Значит, маскарад продолжается? – Он пожал плечами. – Отлично. Дворецкий проводит вас на кухню. Насколько я помню, она где-то неподалеку.

Мадлен наклонилась за своим багажом, но маркиз остановил ее, взяв за запястье.

– Не беспокойтесь, вашими вещами займется Хорас. – Он огляделся, но не заметил никакого багажа, кроме дорожной сумки и сетки у ног Мадлен. – А где же остальное?

– Это все, месье.

Обдумывая ее ответ, Себастьян хозяйским жестом обнял Мадлен за плечи.

– Полагаю, вы ждете от меня подарка – одного-двух платьев. Вы совершенно правы.

Он взял ее за подбородок и пристально вгляделся в лицо, а другой рукой развязал ленты шляпки и снял ее.

Мадлен затаила дыхание, чувствуя, как взгляд маркиза скользит по ее стриженым кудрям.

– Вы не в моем стиле, но это не важно.