Гарриет бросила на него сердитый взгляд. Да, этот человек был невозможным упрямцем. Со смешанным чувством облегчения и беспокойства она рискнула нарушить молчание.
– Да, вы правы, милорд, – решительно начала Гарриет. – Вы чрезвычайно упрямы, однако, следует признать, у вас превосходный вкус к лошадям. – Глаза Гарриет светились счастьем. Она потрепала лошадку по загривку.
– Благодарю вас, дорогая моя. Всегда приятно узнать, что еще на что-то способен.
– Милорд, по-моему, вы способны на многое. Но сомнительно, что мне будет от этого какая-то польза, если вас убьют на дурацкой дуэли. – Она порывисто повернулась к мужу:
– Гидеон, вы должны отказаться от поединка.
Гидеон скривил рот в усмешке:
– Вы слишком настойчивы, мадам. Еще раз повторяю: вам не о чем беспокоиться. Ситуация в моих руках. Лучше доверьтесь вашему бедному мужу.
– Это не вопрос доверия, а вопрос здравого смысла. – Гарриет смотрела прямо перед собой. – Позвольте заметить, хвастаться вам особо нечем. – Вдруг ее поразила догадка:
– Гидеон, не происходит ли чего-нибудь, о чем мне неизвестно? Не придумали ли вы один из ваших таинственных планов?
– Разумеется, у меня, как всегда, есть план. Но это все, что я сейчас могу вам сообщить.
– Расскажите мне о нем, – потребовала Гарриет.
– Нет.
– Почему же? Я все-таки ваша жена. Вы можете довериться мне.
– Это не вопрос доверия, а вопрос здравого смысла, – парировал Гидеон. Гарриет помрачнела:
– По-вашему, я не способна хранить тайну? Я оскорблена, сэр.
– Дорогая моя, дело в том, что, несомненно, будет лучше, если, кроме меня, никто больше не узнает о моих планах.
– Однако вы доверили свою тайну Эпплгейту и Фрею, – запротестовала Гарриет.
– Лишь отчасти. Извините, дорогая моя, но я привык разрешать свои проблемы сам. Это старая привычка.
– Но теперь у вас есть жена, – напомнила Гарриет.
– Поверьте, я ни на минуту не забываю об этом.
Два дня спустя Гарриет входила в бальную залу Лэмбдейлов. Ее встретило возбужденное жужжание голосов. Похоже, она стала причиной еще одной возмутительной сплетни. Гарриет уже начинала отчаиваться.
Родители Гидеона до сих пор не приехали. Гарриет терялась в догадках, не пропало ли ее письмо по дороге. Или вражда между Гидеоном и ее отцом зашла так далеко, что граф не поспешит сыну на помощь, даже когда речь идет о жизни и смерти? А может, граф болен и не в состоянии отправиться в столь длительное путешествие?
Безусловно, объяснений существовало множество, но в результате ей приходилось противостоять надвигающейся катастрофе в одиночку.
Сама же Гарриет пока ничего не добилась, Сент-Джастин проявлял настойчивость, граничащую с упрямством, и не посвящал жену в свои планы.
Она беседовала в маленьком кружке друзей из Общества любителей древностей и ископаемых, когда ее окликнула Фелисити.
– Прибыли Эпплгейт и Фрей, – объявила она. – Кажется, они разыскивают твоего мужа.
Глаза леди Янгстрит заблестели от возбуждения.
– Мне все ясно. По словам Фрея, сказанным, разумеется, под большим секретом, сегодня утром они собирались выследить Морланда и договориться наконец о времени и месте.
– О Боже! – воскликнула Гарриет, чувствуя, как земля уходит у нее из-под ног.
– Признаться, никогда раньше дуэль не вызывала столь оживленных обсуждений, – заметил кто-то из группы. – Все очень необычно.
Сэр Джордж, непревзойденный специалист по бедренным костям, сказал с мрачным видом:
– Им следует соблюдать осторожность, иначе власти узнают время и место поединка. Тогда не избежать ареста.
– Боже милостивый! – ужаснулась Гарриет, живо представив Гидеона в тюрьме.
Фелисити успокаивающе похлопала ее по руке:
– Гарриет, не волнуйся. Не думаю, что Сент-Джастин затеял все это, не зная, как благополучно завершить дело.
– Именно так он и говорит. – Гарриет привстала на цыпочки, пытаясь найти Гидеона. Его огромную фигуру было легко обнаружить в толпе.
Сент-Джастин стоял в дальнем конце залы у окна. Гарриет показалось, что рядом с ним она увидела лысину лорда Фрея.
По зале снова побежала волна разговоров. Из самых дальних уголков зала, через толпы гостей она неотвратимо приближалась к Гарриет.
