понять —Зачем – насущней хлеба,Зачем – потопней вод,Зачем – святей молитвы любимый жадный рот?...____________________ ...Газета мятая. И ложка – серебром.И дом мышиный, предназначенный на слом.Стою, как гренадер! И золотое зеркало твоеВбирает снежной безднойМое черное белье...____________________ Мой пряный, мой сухой Пантикапей!...Плесни-ка, море, мне в стакан, налей...Я молодость мою запью тобою —Любимым все сильнее и скупей.____________________ Плоть яростная женская груба.Откину прядь прилипшую со лба.Прости, любимый. Нежности не знала.О нежности твоей – моя мольба.____________________ Так нарисуй меня!... А как?... Вот так:Монисто звонкое – как золотой карась – пятак,И пестрядь юбок, и платок расшитыйГорит костром! На скулах – дикий мак!...____________________ Цыганочку себе нашел?... Гляди:Тебя крестом запрячу – на груди...Тебя с собой – во вьюгу унесу...В кулак зажму... От сытости – спасу...____________________ Ох, сколько там времен?... На стрелки глянь:Пора идти... Расшита снегом рваньПосконной да холщовой нашей жизни...Ну, с Богом. Поцелуй меня и встань.____________________ Остались два печенья на столе.Окно горячее – на выстывшей земле.Остались мы, идущие по мируУже поврозь – в казнящей, хищной мгле.____________________ «Любимая!...» – Но в зеркале – не я,А в трещинах, морщинах – плоть моя...И ты – старик... Не плачь. Тебя люблю я —На берегу иного Бытия.____________________ Старушка буду ведь!...Скорей гляди:Вздымается, идет волна груди...Люби, покуда я не почернела!...А там – пойдут холодные дожди...____________________ А там – дожди косящие пойдут,Слезящийся огонь очей зальют...Еще, любимый, есть в запасе Время.Еще не скоро наш Последний Суд.* * * – Ты за каждою дверью видишь – себя.– Такая судьба.– Ах, нахалка, да ты ж еще – молода!– Да.– А за этою дверью – что гудят?...– Свадьбу – гости глядят.– Чью?... Неужто – твою?!...– Слушай, что пою.
Свадьба
Все по рынкам, по вокзалам, по миру скиталась.Не краса была – а сила. Не любовь – а жалость.Как вкусна вода из баков железнодорожных! Близ гостиниц – вой собаки – отсветом острожным...Сколько раз – в подушку криком: эх, судьбу узнать бы!...Вот – сияю ярким ликом. Дожила до свадьбы.Серьги – капельками крови. Дрожу, как синица.Сколько было всех любовей, – может, эта – снится?!Вспомню: боль... Пиджак на стуле... Писем вопль упорный...В самолетном диком гуле – плач аэропортный...Рюмки на снегу камчатном ягодами светят.Сойкой в форточку влетает резкий зимний ветер.Только счастья нам желают, нашу бьют посуду,Только я тебя целую, все не веря чуду!И когда средь битых чашек нас одних оставят — Наши прошлые страданья ангелы восславят.* * * Горечь лифтов ноздри прожгла.Вдоль по стенкам – надписей шрам.Где-то здесь я была. Жила.Здесь – залеченный жизни шрам.Под пятою подъезд гудит.Я бегу. О! Я узнаю —Маргарин первобытно смердит,И аккорд гремит, как в Раю...Ты, высотка! Тюрьма людей...Ты, любовь – ты пес за дверьми......От любви нам – паче зверей —Жить – людьми, умирать – людьми.О, как веки воспалены...Флюорографом – этажей...Все каморки – обнажены...Все лилеи закинутых шей...И, как вкопанная, замруУ квартиры с номером: ох,Это здесь... И, как на ветру,Съежусь: о, прости меня, Бог.
Грехопадение
Меня девки подговорилиИ я белое платье пошилаНу сначала ели и пилиТорт я резала да шутилаА была компания пестройГобоист мойда два шофераУпирался мой локоть острыйВ пачку драную»Беломора»ОбщежитьеИ день рожденьяДух вахтерских и раздевалокИ соседки курянки вареньеЭх из курских китайских яблокГости гости куда ж уплылиГобоист мой напился пьянымИ тяжелые руки застылиНа кривом столе деревянномЯ-то знала – другую любитТолько я-то – живая птицаЯ в вино обмакнула губыЯ боялась пьяной напитьсяЯ по нем музыкантишке сохлаУже два с половиной годаТа другая давно б издохлаЯ живучаТакая породаИ когда он сгреб меня – кучейДа на койку скриплую кинулДа ожег щетиной колючейДа приник губами сухимиЯ сказала Да все что хочешьОн Но я не люблю нисколькоЖизнь загубишь одною ночьюДа ее загубить недолгоОх и страшно былоТак страшноЯ ж девчонка была натуральноС посконьем своим – в ряд калашныйИноземный да чужедальнийА уж двадцать четыре годаБабе стукнуло нестерпимоМужику б – посреди народа — Закричала быТы любимыйА тут страх этот – так ли двинуЯ рукою ногою так лиПот клеймит бугристую спинуВолоса – наподобье паклиРебра гнулись – ломкие спицы —Да под ребрами под мужскимиО как тяжко же становитьсяБабой – чтоб носить это имяО как больнокак
