– Если не сдержу слова, пусть я лопну на месте.

– Если не сдержу слова, пусть у меня вытекут глаза.

– Если не сдержу слова, пусть у меня вытекут глаза, – повторила акула.

– Пусть у меня отсохнет хвост.

– Пусть у меня отсохнет хвост.

– Если не сдержу слова, пусть я буду проклята, пусть море носит меня, как высохшее дерево, выбросит меня на песок…

– Пусть море носит меня, как высохшее дерево, выбросит меня на песок. – покорно повторила акула.

Подумав, вы поймете, что у Лисенка не было выбора. В желудке его ожидала смерть – он умер бы вместе с акулой, в море его опять ожидала смерть – если акула выплюнет его, она сейчас же сожрет свою жертву. Ему оставалось надеяться только на честное слово акулы. Но надежда на то, что она его сдержит, была очень слабой. А как бы вы поступили на месте Лисенка?.. Так уж мы устроены, что готовы поверить даже честному слову злодеев. В живых существах всегда теплится надежда… Лисенок прибрал когти. Акула выплюнула его на скалу, и поскольку боль еще не прошла, отплыла в сторону. Но едва придя в себя, она зловеще рассмеялась:

– Ха-ха-ха!

Синяя акула стукнула хвостом по воде и понеслась к Ныряющей скале.

Синяя акула стукнула хвостом по воде и понеслась к Ныряющей скале. И вдруг с разбега налетела на какую-то мягкую стену. Такую мягкую, что удар не причинил никакой боли. Акула удивилась, отплыла от скалы, снова набрала скорость и…

снова ударилась о мягкую стену, похожую на рыбачью сеть.

– Неужели? – воскликнула как-бы про себя акула. Что она хотела сказать этим «неужели»?.. Ей случалось попадать в сети, но порвать сеть для нее было секундным делом. Поэтому она снова решила отплыть и разогнаться, но вдруг почувствовала, что ее хвост завяз в какой-то студенистой массе.

Медузы все плотнее прижимались к акуле: сто, тысяча, миллион, два миллиона, три миллиона… Здесь были медузы всех размеров и цветов. Круг все сужался, медузы прижимались одна к другой, заняв собой огромное пространство. Возможно, эта слизкая сплошная масса достигла уже дна моря.

Гроза океанов, чемпион по плаванию, семидесятилетняя Синяя акула, не знавшая до сих пор поражений, почувствовала, что оказалась в бассейне с вязким клеем. Она все еще надеялась, что медузы уплывут, как и приплыли. Но когда ей обожгло глаза кислотой, акула взревела. Кислота обожгла ей пасть. Подданные Глагоабазубадузы все выпускали и выпускали кислоту. Хищница уже не могла открыть ни глаз, ни пасти, а когда попыталась стукнуть хвостом, то не смогла вытащить его из липкой массы. Ее огромная сила иссякла. Она понимала, что увязла в липкой каше, что бесславно гибнет из-за этих презренных полусуществ.

Чайки сверху наблюдали за агонией страшной хищницы, способной сожрать целое море, и не смели поверить в ее гибель.

– Неужели пришло освобождение? – прошептала одна из чаек.

– Может, это сон? – предположила другая.

– Нет, это не сон!

– И это сделали медузы!

А об изумлении Лисенка, только теперь понявшего, какой опасности он избежал, и говорить нечего. Как чаще всего бывает в таких случаях, он только теперь задрожал от ужаса. Пестрые представительницы медузьего царства, образовавшие сплошную студенистую массу, зловеще покачивались возле скалы. Лисенок не оборачивался назад и поэтому не видел дельфинов, которые не могли приблизиться и терпеливо наблюдали за происходящим издали.

«Воины» Глагоабазубадузы начали постепенно исчезать, –вода становилась все прозрачнее. Медузы, одна за другой, отдавали себя во власть волн и уплывали, сами не зная куда и зачем. Ни одну из них нигде никто не ждал.

– Что вы теперь скажете? – обратилась Глагоабазубадуза к Мечтателю.

– Вы доказали, что обладаете большой властью.

– Теперь вы поверили?

– Поверил.

– До свидания.

Царица медуз величественно удалилась вместе со своей свитой. Дельфины, потрясенные увиденным, все еще не могли придти в себя. Все молчали, члены Дельфиньего совета обменивались многозначительными взглядами.

– Мне даже не пришло в голову поблагодарить ее, – произнес наконец Вожак. – Она не нам помогала, а тешила свое самолюбие.

– Я потрясен, – сказал Ловкий. – А что ты скажешь, Мечтатель?

– После всего увиденного я, наверно, смогу говорить только завтра.

– Главное, мы спасли Лисенка.

Мони прыгал от радости, кувыркался, вздымал каскады брызг, но и ему, несмотря на весь энтузиазм, приходилось, как и всем, ждать, пока рассеется кислота медуз.

Течение подхватило и понесло отравленную кислотой воду к берегу. Дельфинам пришлось предупреждать об опасности всех тех, кто могли попасть в смертоносную струю. Но вот и с этим делом было покончено, и Дельфиний совет направился к Лисенку. Когда дельфины приближались к скале, перед ними медленно всплыло огромное тело Синей акулы. Ее плавники подрагивали, хвост чуть-чуть шевелился.

Она все еще корчилась в предсмертной агонии.

– Сколько она еще протянет? – спросил Ловкий.

– Мне кажется, она подохнет точно в свой день рождения, – сказал Вожак.

– Смотрите! – крикнул Ловкий, указывая в сторону Ныряющей скалы.

– Да, – с улыбкой произнес Вожак, – это замечательный момент.

Лисенок перебирался Мони на спину.

– Поплаваем? – спросил дельфинчик.

– Конечно!

– Теперь мы можем плыть, куда хотим.

– Потому что нам больше ничего не угрожает, да?

– Да. Наш враг мертв.

– Ты не можешь нырнуть ненадолго?

– Конечно, могу. А зачем нырять?

– Чтобы выкупать меня… Я побывал в брюхе у акулы.

– Не обманывай, – с упреком сказал Мони и нырнул.

– Я не обманываю, – заверил его Лисенок, когда они снова оказались на поверхности.

– Да ладно, ладно!..

Лисенок понял, что бессмысленно убеждать кого бы то ни было ни здесь, ни в Тихом лесу в том, что он пережил такой ужас. Только чайки кричали сверху:

«Побывал… Побывал!..» Но никто не обратил на них внимания.

Лисенку вдруг пришла в голову интересная мысль:

«Я умирал дважды. Наверно, я больше не буду умирать. Значит, я бессмертен».

По-моему, это опасная мысль. Меня утешает только то, что она высказана ребенком.