мог стать почти каждый, -проговорил Пиппин. - Мистер Гун, как тебе известно, не собирался меня ни во что посвящать, но он неимоверно гордится тем, что почти раскрыл тайну, и потому дал мне почитать свои записи. При этом подчеркнул, что такому неумехе, как я, полезно будет увидеть работу настоящего специалиста над трудным делом.

Фатти усмехнулся:

- Да, что-нибудь в этом роде он и должен был произнести. А что, по-вашему, действительно у всей труппы есть зуб на директора?

- Мистер Гун долго говорил с ним и, кажется, кое-что понял, - отвечал Пиппин. - Взять хотя бы мисс Зоэ Маркхэм; она поссорилась с директором утром в пятницу и была уволена. А Люси Уайт попросила ссудить ей небольшую сумму денег - у девушки заболела мать. И что же? Он накричал на нее и отказал. Это еще далеко не все. Питер Уэттинг и Уильям Орр предложили ему поставить на сцене театра несколько настоящих, серьезных пьес взамен всей этой его комической ерунды. Директор их грубо высмеял, сказал, что сами они только для примитивных скетчей и годятся. Сказал еще, что люди третьего сорта должны быть вполне довольны участием в третьесортных спектаклях.

- Держу пари, они страшно разозлились! - воскликнул Фатти.

- Естественно. Думаю, даже пришли в ярость, - продолжал Пиппин. - Дело почти дошло до рукоприкладства. Они пригрозили директору, что изобьют его, если он еще когда-нибудь назовет их людьми третьего сорта. На самом-то деле они хорошие актеры, особенно Уильям Орр.

- Продолжайте, пожалуйста, - попросил Фатти. - Очень интересно. Кто еще имел причины сильно не любить директора?

- Джон Джеймс обратился к нему с просьбой о прибавке к жалованью. Директор пообещал прибавку через полгода. А когда прошло шесть месяцев и актер напомнил про обещание, директор заявил, что ничего не обещал и даже разговора, дескать, не было.

- Симпатичный парень этот директор, как я погляжу, - засмеялся Фатти. Всегда готов сделать добро ближнему. Странный, честное слово, способ работать с труппой. Да они все, как один, должны его ненавидеть.

- Они все его и ненавидят! - откликнулся Пиппин. - Даже бедняжка Бойзи, Кот из пантомимы, и тот питает к нему отвращение. Но погоди, я не всех перечислил. Существует еще Элик Грант. Мистер Грант захотел сыграть несколько ролей в другом театре - конечно, в такие дни, когда он не занят в этом. Директор ему запретил. Был, по всей вероятности, крупный скандал... Словом, ты видишь, сколько народу с наслаждением отомстили бы директору за безобразное отношение к себе.

Когда Пиппин кончил, Фатти несколько минут молчал, обмозговывая услышанное. Потом поинтересовался:

- А как с их алиби?

- Все подтвердилось, - развел руками Пиппин. - Пожалуй, нет полной ясности только с Зоэ Маркхэм. В тот вечер она отправилась к сестре, но потом куда-то вышла ненадолго, и никто в доме не заметил, когда вернулась. По словам самой Зоэ, возвратившись, она прямо поднялась к себе в комнату. Вот это и еще буква 'З' на носовом платке, валявшемся на веранде, позволяют Гуну считать мисс Маркхэм и Бойзи главными подозреваемыми по делу.

Мало было радости услышать последнюю фразу. Пиппин тем временем склонился над своими бумагами.

- Вот, в сущности, и все, чем я располагаю на сегодня, - проговорил он, не поднимая головы. - Смотри, не выдавай меня. А сейчас ступай к друзьям и не забудь сообщить, если втайне от Гуна разведаешь что- нибудь интересное.

- В данный момент у меня нет ну просто ничего любопытного, - раздумчиво произнес Фатти. - За исключением того, что мистер Гун, я полагаю, порядочно устал от вчерашней дневной прогулки.

Резким движением Пиппин поднял голову.

- Прогулки? Это когда он выслеживал какого-то рыжего иностранца? Не хочешь же ты сказать, что иностранцем был ты?!

- Нет, просто я подумал, - улыбнулся Фатти, - что мистер Гун тоже мог кого-то встретить с поездом в три тридцать. А вообще-то вам бы давно надо было заметить, что он слишком уж подозрительно относится к рыжеволосым. Разве я не прав, Пиппин?

После этих слов Фатти покинул гостиную мистера Гуна и, насвистывая, пошел к велосипеду, продолжая, однако, размышлять кое над чем. Дело в том, что ему в голову пришла довольно оригинальная идея. Он сунул в рот свои защечные подушечки и поехал на почту. Гун, вероятно, был еще там.

Фатти не ошибся. И в ту минуту, когда Гун выходил из здания, юный сыщик бочком проскользнул в ближайшую телефонную будку. Полицейский увидел, что ему кто-то машет из будки, и остановился. В следующую секунду он узнал Фатти и со страхом воззрился на его радостную физиономию, раздутую столь же устрашающим образом, как и при их предыдущем свидании.

Фатти продолжал кивать и дружелюбно улыбаться. Гун повернулся и прошел мимо, сильно, впрочем, озадаченный. Какой же подонок! Лицо у него, однако, еще толще, чем полчаса назад. Сам надуть себе щеки, как надувают воздушный шар, он не мог. Он же улыбался! Должно быть, у него какая-то болезнь. Не заразная ли?

Фатти тем временем взлетел в седло и кратчайшим путем примчался на автостоянку позади театра. Велосипед он прислонил к стене гаража и наклонился над ним, будто что-то ища или рассматривая. Минуты через две на стоянку неторопливо вплыл Гун и, спешившись, повел велосипед к гаражу, собираясь, видимо, поставить его внутрь. По дороге краем глаза он заметил какого-то мальчишку, но не обратил на него внимания, пока тот не повернулся и не явил ему еще более грандиозное зрелище, чем прежде: свое лицо - уже не просто опухшее, но достигшее фантастических размеров. Гун оторопел, шагнув вперед, он всмотрелся в мальчика.

- У тебя что, зубы болят? А еще обижаешься на 'жирную физиономию'!

Полицейский исчез в дверях театра, а Фатти поехал на ферму. Минут десять он прождал, сидя на велосипеде за углом какого-то строения, а когда увидел Гуна, подпустил его поближе и неожиданно выехал из-за угла. Мистер Гун смог еще раз насладиться дивным видом смеющейся полной луны, в которую превратилось лицо хохочущего Фатти

- Пошел прочь! - взревел Гун. - Ты меня преследуешь! И эта твоя жирная физиономия! Видеть не могу! Пойди, покажись зубному врачу! Гах! Думаешь, это очень остроумно - таскаться за мной с такой кошмарной мордой?!

- Но, мистер Гун, по-моему, это вы меня преследуете, - запротестовал Фатти. - Я иду к телефонной будке, и вы туда же. Еду на стоянку - и вы за мной. Заворачиваю на минутку на ферму, а вы уже тут как тут. Зачем вы преследуете меня, мистер Гун? Вы думаете, это я ограбил сейф в театре?

Ничего не понимая, мистер Гун со злобой рассматривал Фатти. Нет, подделать такую рожу нельзя. Но как это может быть, чтобы человеческое лицо внезапно, ни с того ни с сего приобрело такие размеры? Ей- Богу, оно увеличилось вдвое, не меньше!

Он отказался от мысли заехать на ферму, пока тут шныряет этот маленький стервец со своей луноподобной физиономией. Признав поражение, мистер Гун отправился назад в город.

- Гаденыш! - с ненавистью цедил он себе под нос. - Настоящий гаденыш! С ним и говорить-то не надо! Ладно, он пока не знает, как я здорово разобрался с делом о краже! Вот будет удар для него, когда станет известно, что все раскрыто, виновники взяты под стражу, а инспектор выразил мне свою благодарность. Разрази его гром вместе с его жирной физиономией!

Фатти поглядел на часы. Время близилось к двенадцати, и пора было возвращаться к ребятам. Удалось ли им раздобыть хоть что-то ценное? Это его теперь заботило в первую очередь.

В назначенное время он подъехал к дому Пипа. Все четверо были на месте и ждали его появления. Бетси замахала рукой из окна.

- Давай быстрей, Фатти! У нас уйма новостей. Мы думали, ты уже никогда не вернешься!

НА СПЕКТАКЛЕ И ПОСЛЕ НЕГО

Ребята сидели в большой комнате у Пипа; на столике перед ними стояла ваза с шоколадными конфетами. Конфеты притащил Ларри.

- Впечатление такое, что каждому есть в чем отчитаться. - Фатти с гордостью оглядел своих сподвижников. - Сначала пусть рассказывают девочки. Что у вас, Дейзи и Бетси?