пронизывающего ветра. Почти совсем стемнело, когда на сбегавшей с холма тропе появились огни — к нам направлялась толпа работников из пещеры. Они шли быстро, но без излишней поспешности, свойственной людям, подстегиваемым страхом, и еще до того, как они подошли достаточно близко, чтобы ясно разглядеть принесенное ими, я уже знал, что они обнаружили на дне озера. В ярде от помоста старший над ними поднял руку, призывая их остановиться, и работники столпились у него за спиной. Я заметил, что стражи придвинулись ближе ко мне.
Среди работников было немало солдат. Их капитан вышел вперед, подняв руку в почтительном приветствии.
— Озеро оказалось пустым? — спросил Вортигерн.
— Да, господин.
— Что же вы обнаружили на дне?
Капитан помедлил с ответом. Ему следовало быть бардом. Не было нужды мешкать, чтобы привлечь всеобщее внимание: все взоры и так были прикованы к нему.
Внезапный порыв ветра, еще более резкий, чем предыдущие, рванул его плащ в сторону со звуком, подобным щелканью хлыста, и заставил покачнуться столбы павильона. Пронеслась в вышине подхваченная злым ветром птица. Не сокол-мерлин: сегодня — не его день. Всего лишь грач, спешащий к гнездовью.
— Под водой ничего нет, господин. — Голос был бесстрастным, заученно церемонным, но я услышал, как по толпе, словно еще один порыв ветра, прокатилось бормотание. Моган подался вперед, вытянув шею, глаза его заблестели, как у стервятника, но я видел, что он не осмеливается заговорить, пока не узнает, куда склонится чаша весов, и главное — не выяснит мнение короля. Вортигерн крепче сжал подлокотники походного трона.
— Ты уверен в этом? Озеро осушили до дна?
— Разумеется, господин. — Он подал знак стоящим подле него работникам; трое или четверо подошли на шаг ближе, чтобы вывалить перед помостом груду покрытого илом хлама. Сломанная мотыга, изъеденная ржавчиной, несколько кремневых топоров, явно древнее римских, пряжка пояса, нож с почти полностью съеденным ржавчиной клинком, короткий обрывок цепи, металлический утяжелитель для кнута, несколько черепков и еще какие-то предметы, которые уже нельзя было узнать.
Капитан протянул мне руку ладонью вверх.
— Когда я говорю «ничего», милорд, я имею в виду лишь то, что ты, вероятно, ожидал. Вот это. Мы добрались до самого дна, под тонким слоем воды уже виднелась скала, но чтобы до конца убедиться, мы вычерпали и ил. Десятник подтвердит мои слова.
Десятник шагнул вперед, и я увидел, что в руке он держал полное ведро; вода переплескивалась через край.
— Милорд, это правда, там нет ничего. Ты сам в этом можешь убедиться, коли сходишь. Но лучше тебе не ходить, вход залит грязью, и там не пройти. Но последнее ведро я принес с собой, чтобы ты мог увидеть все своими глазами.
С этими словами он опрокинул ведро на и без того раскисшую от влаги землю. Вода плеснула в траву и лужицей стекла к древку королевского штандарта. Вместе с илом, что собрался на дне ведра, выплеснулись несколько обломков камня и серебряная монета.
Король обернулся, чтобы посмотреть на меня. Наверное, отзвуком и мерой вчерашних пророчеств в подземелье было то, что жрецы все еще хранили молчание, а король явно ждал — и не оправданья, а объясненья.
Мой бог тому свидетель, у меня было довольно времени для раздумий — многие часы долгого, холодного молчаливого бдения, но я понимал, что раздумья мне не помогут. Если мой бог со мной, он явит себя теперь. Я поглядел на лужи, где лежало как кровь последнее закатное зарево. Я поднял глаза вверх, туда, где над утесом пронзительно вспыхивали в прозрачном небе звезды. Приближался новый шквал ветра; я слышал, как он рвет верхушки дубов, под которыми ждет меня в укрытии Кадал.
— Ну? — потребовал Вортигерн.
Я шагнул к краю помоста. Я все еще чувствовал себя опустошенным, но так или иначе, мне придется говорить. Стоило мне пошевелиться, на павильон налетел шквал. Послышался треск, чавканье, шорох и вой, словно свора гончих терзала оленя, потом — короткий оборванный крик. Королевский штандарт над нами развернулся, хлестнув воздух, натянул фалы и, приняв в себя всю мощь ветра, выгнулся будто парус. Древко его заходило из стороны в сторону в раскисшей глине, подмытой водой из ведра, внезапно вырвалось из удерживавших его рук знаменосца… и рухнуло. Штандарт лег плашмя под ноги королю.
Шквал унесся вдаль, наступило временное затишье. Полотнище знамени распласталось по земле и медленно набухало грязью. Белый дракон на зеленом поле. Мы смотрели, как дракон медленно погружался в лужу и зеленое поле захлестывала вода. Последние слабые лучи заката окрасили воду кровью.
— Знамение! — испуганно пробормотал голос у меня за спиной. Другой же громко выкрикнул:
— Тор великий, Дракон пал!
Послышались и другие крики. Знаменосец с посеревшим лицом уже наклонился, но я спрыгнул с помоста, повернулся к собравшимся лицом и воздел руки к небу.
— Кто теперь усомнится в том, что бог явил свою волю? Взгляните на небо, и вы увидите, что он говорит опять!
Потемневший восток прочерчивала, оставляя за собой след, как комета, горящая белым падучая звезда, какую в народе зовут огненным или огнедышащим драконом.
— Он идет! — закричал я. — Он идет! Красный Дракон Запада! Говорю тебе, король Вортигерн, не теряй времени, слушая невежественных глупцов, что твердят тебе о кровавых жертвах и строят тебе стену из камня — по две пяди в день. Какая стена защитит тебя от Дракона? Я, Мерлин, говорю тебе: отошли от себя жрецов, собери командиров и воевод и беги из уэльсских гор в свою родную страну. Королевская Твердыня не для тебя. Ты видел, как взошел огненный Красный Дракон, а Белый Дракон был повержен. И клянусь любыми богами, здесь тебе открылась истина! Внемли предостережению! Сними шатры и уходи домой, охраняй пределы своей земли, иначе Дракон последует за тобой и сожжет тебя! Ты привел меня сюда, чтобы я говорил, и вот я сказал. Говорю тебе, Дракон уже здесь!
Король вскочил на ноги, люди закричали. Я запахнулся в черный плащ и не торопясь отвернулся от толпы мастеровых и солдат, столпившихся вокруг помоста. Они не пытались остановить меня. Скорее они решились бы коснуться ядовитой змеи. В гуле голосов за спиной я услышал голос Могана и на мгновение подумал, что они будут преследовать меня, но королевская свита, спустившись с помоста, стала проталкиваться через толпу тесно стоявших работников и мастеровых, спеша назад в лагерь. Факелы загасили. Кто-то поднял намокшее знамя, и я видел, как оно раскачивалось на своем древке из стороны в сторону, разбрызгивая воду, — это капитаны, верно, расчищали дорогу королю. Я поплотнее завернулся в темный плащ, скользнул в тень и наконец, никем не замеченный, смог обойти павильон.
До дубравы было сотни три шагов по темному полю. В ее сени по гладким камням громко журчал широкий ручей.
Низкий голос Кадала, поторапливая меня, произнес:
— Сюда. — Копыто высекло искру из камня. — Я раздобыл тебе лошадь поспокойней, — сказал Кадал и забросил меня в седло.
Я коротко рассмеялся.
— Этим вечером я мог бы проехаться и на огнедышащем драконе. Ты видел ее?
— Да, милорд. И я видел и слышал все.
— Кадал, ты же обещал, что не будешь меня бояться. Это была всего лишь падающая звезда.
— Но она появилась именно в то мгновение.
— Да. А теперь нам нужно ехать, пока это еще возможно. Главное — правильно выбрать время, только и всего, Кадал.
— Тебе не стоит над этим смеяться, мастер Мерлин.
— Богом клянусь, я и не думал смеяться.
Кони вырвались из-под мокрых деревьев и быстрым аллюром понеслись по гребню. Проход на запад по правую руку от нас закрывал покрытый мелколесьем холм. Впереди лежала узкая горловина лощины, зажатой между холмом и рекой.
— Они пошлют погоню?
