— Вполне вероятно, — кивнул Турбер.

— Справедливым ли будет утверждение, что на ультразвуковом обследовании ОП стал бы искать лишь специалист в этом вопросе?

— Да, среди врачей действительно бытует пословица «Слышишь топот — значит, лошадь». Но любой опытный акушер должен заметить тревожные сигналы на УЗИ. Возможно, она не поняла бы, какую именно угрозу они представляют, но заподозрила бы некую патологию и помогла пациентке обследоваться на более высоком уровне.

— Существуют ли другие заболевания, кроме ОП, из-за которых изображение ближних зон мозга могло отобразиться с повышенной четкостью?

— Летальная форма гипофосфатазии, но это очень редкое заболевание, которое, кстати, тоже требовало бы перевода пациентки к компетентным специалистам.

— Доктор Турбер, — решил уточнить Букер, — можно ли получить необычайно четкий внутричерепной снимок, если… ребенок здоров?

— Не исключено. Если проекция случайно пройдет через нормальный шов черепа, а не через кость, мозг появится на мониторе очень четко. Но мы обычно делаем несколько снимков мозга под разными углами, а швы очень тонкие. Так что вариант, когда передатчик все время будет попадать на швы, фактически невозможен. Если бы я увидел одну подозрительно ясную картинку, я бы подумал, что луч угодил на шов. Но в этом случае все снимки мозга были подозрительно ясными.

— А что насчет длины бедра? Случалось ли, чтобы вы измеряли бедро на восемнадцатой неделе и оно оказывалось слишком коротким, а ребенок рождался без патологий?

— Да. Иногда показания чуть сбиваются, оттого что плод много движется или находится в нетипичной позе. Мерку снимают дважды или трижды и берут самую долгую ось, но даже миллиметровая погрешность — хоть на волосок — существенно снижает процентиль. Зачастую ненормальная длина бедренной кости является лишь следствием недостаточно тщательного измерения.

Букер подошел к нему вплотную.

— УЗИ, безусловно, полезная вещь, но его ведь нельзя причислить к точным наукам, я прав? Не все картинки получаются одинаково четкими?

— Да, четкость на снимках различных структур варьируется. Тут вступают в действие различные факторы: габариты матери, положение эмбриона в утробе и прочее. Надо принимать во внимание множество обстоятельств. Сегодня мы сможем всё рассмотреть подробно, а завтра повсюду будут пятна и затемнения.

— Доктор, а можно при помощи УЗИ на восемнадцатой неделе определить, болен ли ребенок ОП третьего типа?

— Можно определить нарушения скелетообразования. Можно увидеть первые симптомы — как в случае Шарлотты О’Киф. На более позднем сроке, если появятся первые переломы, можно уже догадаться, что это ОП третьего типа.

— Доктор, если бы Шарлотта О’Киф была вашей пациенткой и вы получили бы результаты ее УЗИ без видимых переломов, вы бы направили ее на дальнейшее обследование?

— При том, что бедро укорочено, а череп деминерализирован? Безусловно.

— А заметив переломы на следующем УЗИ, вы бы поступили так же, как Пайпер Рис? То есть немедленно отправили бы миссис О’Киф в больницу матери и ребенка?

— Да.

— Но могли ли бы вы уверенно диагностировать ОП ребенку миссис О’Киф уже на восемнадцатой неделе, исходя лишь из первого УЗИ?

Турбер ответил не сразу.

— Ну… — замялся он. — Нет.

Иногда я задумываюсь, что же можно причислить к «экстренным случаям». То есть как, ведь каждый учитель в моей школе знал, что мои родители не только судятся с кем-то, но и друг против друга. Благодаря газетам и телевидению об этом знал весь штат, если не вся страна. И даже если они считали мою маму сумасшедшей или алчной тварью, у них должна была остаться хоть капля сострадания ко мне, угодившей между двух огней. И тем не менее на меня все равно наорала учительница математики за то, что я «отвлекаюсь». Завтра у меня должна была быть сложная контрольная по английскому. Мне надо было выучить девяносто слов, которых я, скорее всего, никогда в жизни не произнесу.

Чтобы подготовиться как следует, я сделала карточки. «Гиперчувствительность, — написала я. — Очень, очень, очень сильная чувствительность». Но в этом же и смысл, разве нет? Если ты чувствительный человек, то, понятное дело, принимаешь всё близко к сердцу.

«Смятение — тревога». Используйте слово в предложении «Я тревожусь из-за этой дебильной контрольной».

— Амелия!

Я услышала, что ты меня зовешь, но знала, что отвечать не обязательно. В конце концов, мама — а может, Марин — платила этой пропахшей нафталином медсестре, чтобы та за тобой присматривала. Она приходила к нам уже второй раз, и меня, если честно, не впечатлял ее профессионализм: вместо того чтобы играть с тобой, она смотрела сериал по телеку.

— Амелия! — закричала ты еще громче.

Я неохотно вылезла из кресла и спустилась вниз.

— Ну чего тебе? Я вообще-то уроки делаю.

И тут я всё увидела: мисс Гнусен[17] заблевала весь пол.

Она стояла, прижавшись к стене, и лицо у нее было как силиконовое.

— Мне, наверное, лучше пойти домой… — просипела она.

Да уж наверное. Мне не хотелось заразиться от нее бубонной чумой.

— Сможешь приглядеть за Уиллоу до маминого возвращения? — спросила она.

Я этим вообще-то всю жизнь занималась.

— Конечно. Но вы перед уходом уберете, правильно?

— Амелия! — зашипела на меня Уиллоу. — Она же заболела!

— Ну, я убирать точно не буду, — прошептала я, но сиделка уже двинулась в кухню за шваброй.

— Мне все равно надо делать уроки, — сказала я, когда мы остались вдвоем. — Давай я схожу наверх за тетрадкой и карточками.

— Нет, лучше я поднимусь с тобой, — ответила ты. — Мне хочется прилечь.

И я отнесла тебя наверх (да, до того ты была легкой) и усадила на кровать, поставив костыли рядом. Ты взяла книжку и принялась читать.

«Скрупулезный — очень внимательный».

«Конституция — телосложение».

Я поглядела на тебя через плечо. Тебе было шесть с половиной, а выглядела ты года на три. Интересно, ты вообще вырастешь? Есть же такие золотые рыбки, которые становятся больше, если посадить их в большой бассейн. Может, и тебе бы помогло что-нибудь такое? Может, чем сидеть на кровати в этом идиотском доме, тебе лучше бы увидеть весь наш огромный мир?

— Я могу позадавать тебе вопросы, — предложила ты.

— Спасибо, но я еще не готова. Давай потом.

— А ты знала, что Лягушонок Кермит — левша?

— Нет.

«Расточать — тратить».

«Уклоняться — избегать». Вот бы и мне так.

— А ты знаешь, какого размера роют могилы?

— Уиллоу, я пытаюсь хоть что-то выучить. Ты не могла бы помолчать?