так знал — конечно, жаловалась. Даже беспардонная Кри не посмела бы говорить с ним так без разрешения Поуни!
Ему вдруг захотелось своротить ближайшую скалу. Голыми руками.
— Да нет, что ты! — испуганно возразила Кри.
— Нет? — Кент недоверчиво покачал головой. — Значит, ты сама так решила? Интуиция сработала?
— Ну да, вроде бы…
Кент посмотрел ей в глаза, и Кри поняла, что была права: он таки влюблен в Поуни. Причем по уши.
Девушка открыла было рот, но прежде чем успела заговорить, Кент развернулся и зашагал к дому.
Поуни оделась и накрасилась почти так же, как в субботу. Но чувства ее были абсолютно противоположными. Вместо радостных предчувствий ее переполняла тоска и ощущение беспросветности.
Сережки цветочками… Сердце Поуни сжалось при воспоминании о погибшей надежде. Она положила их обратно в шкатулку и нацепила другие — золотые, с подвесками. Эти больше подходили для званого вечера… Как и золотые босоножки. Вместо тех зеленых, одну из которых она уронила в воду, когда Кент нес ее на руках домой.
Черт бы его побрал, этот вечер! Что ей делать? Как смотреть на мужа? Захочет ли он ее снова — и если да, что она ответит? Согласится? Ни в коем случае! Как она сможет заниматься с ним любовью, когда для нее это все, а для него — просто забава?
Но отказать Поуни тоже будет не в силах… Если Кент хоть раз взглянет на нее так, как прежде, она сдастся без сопротивления…
Поуни ждала мужа на террасе. Как долго он собирается! Они опоздают и не успеют полюбоваться закатом. Солнце сядет раньше, чем они доберутся до яхты…
Может, оно и к лучшему! Вряд ли ей теперь стоит смотреть на закат вместе с Кентом, даже в обществе посторонних…
Кент вышел на террасу и увидел Поуни. На ней было то же самое платье, что и позавчера… Он никогда не забудет, как снимал его с этого гибкого, совершенного тела — тела, которое доставило ему ни с чем не сравнимое наслаждения… Кент стиснул зубы, чтобы не заорать на жену: «Что тебе не понравилось? Зачем было делать вид, что тебе хорошо?»
Женщины не предсказуемы. Ну что ей стоило сказать прямо? Зачем… Кент судорожно вздохнул, гоня прочь мучительные мысли.
— Готова?
Поуни кивнула, взяла сумочку и пошла к выходу. У виллы остановили машину, подобрали Кри.
— Привет, — только и сказала она, садясь в джип.
Подобная сдержанность была Кри совершенно несвойственна, но супруги этого не заметили. Более того, они были благодарны ей за молчание. Кент с Поуни сидели, погруженные в свои горькие размышления, и обоим было не до разговоров.
Хозяйка приема пригласила к себе половину владельцев яхт, стоявших в Порт-Санрайзе. Познакомиться с канадской заложницей, о которой столько писали и говорили, хотелось многим.
Ко времени прибытия почетной гостьи вино давно уже лилось рекой. И Хельбиги, хозяева яхты, решили, что закатом можно полюбоваться, не снимаясь с якоря.
Сильвия Хельбиг, канадка по происхождению, исходила негодованием:
— Как они посмели взять в заложницы нашу соотечественницу! Мы же никому ничего не сделали, а в Канаде живет столько арабов! Наверняка все они приехали к нам по материальным соображениям!
Кри только пожала плечами. Впрочем, ответа и не требовалось. Сильвия говорила за двоих:
— Нет, ну что мы сделали тамошним жителям? Это ведь наши специалисты сумели погасить пожары на их буровых вышках! Про это они забыли!
— Так то в Кувейте, а не в Йемене, — мягко заметила Кри.
— Да? Ну и что? Какая разница?
Кри только глаза закатила.
Кент знал, что в нужных местах надо кивать. Эта женщина что-то говорила — негромко, но решительно, — и все заглядывала ему в глаза. Слегка загорелая, с чуть заметными морщинками и длинными, прямыми, светлыми волосами… Ее украшения говорили о том, что некогда дама принадлежала к хиппи, затем разбогатела, но по-прежнему гордится тем, что деньги для нее не главное.
— На самом деле, в вопросах секса решение принимают именно женщины! — вещала дама. — Женщины всегда берут верх, если хотят этого. Но большинство отказывается от своего права. Им нравится быть преследуемыми! Глупо, не правда ли?
Не похоже, чтобы Поуни нравилось быть преследуемой. Ах, если бы!.. Но нет, она достаточно ясно выразила свое отношение к нему. Попросить собственную сестру, чтобы та… Кент смотрел в никуда и говорил себе, что дед все-таки был прав. Нельзя было выказывать перед ней свое жаркое, невыносимое желание… Желание, которое и сейчас жгло его, подобно серной кислоте. Он улыбнулся призраку своего деда. «Да, старый хрыч, хорошо смеется тот, кто смеется последним. И последним на этот раз посмеялся ты!»
— Вот и чудесно! — сказала стоявшая перед ним самоуверенная особа, придвигаясь еще ближе. Кент запоздало сообразил, что, должно быть, кивнул не в том месте.
Кто-то притушил свет в салоне, и он увидел сквозь стеклянную дверь свою жену. Поуни стояла на палубе, и ее держал за подбородок какой-то плейбой!
— И давно вы поженились?
Поуни не отрывала глаз от бокала. Может, если она выпьет достаточно много, шампанское подействует как болеутоляющее? Она глотнула еще вина. Пока не помогает…
— В прошлом месяце, — ответила она и выпила еще.
— Всего лишь?
Мужчина так удивился, что Поуни невольно подняла глаза. Ее собеседник выглядел неплохо для своего возраста, лицо его было залито загаром, точно ветчина патокой… Она снова потупила взор.
— А вы выглядите такой несчастной, точно с тех пор прошло не меньше полугода!
Мужчина негромко рассмеялся своей шутке. Англичанин. Принадлежит к сливкам общества и очень богат, если верить тому, о чем шептались присутствующие дамы…
— Я вовсе не несчастная, — тихо ответила Поуни, изо всех сил стараясь не расплакаться.
— В самом деле?
Загорелая рука взяла ее за подбородок, заставив поднять голову. Это уверенное движение напомнило ей о Кенте. Каким решительным он был в ту ночь! Она и сама почувствовала себя безоглядно смелой…
Поуни распахнула глаза, неудержимо наполняющиеся слезами. Мужчина тихонько ахнул от неожиданности.
— Я мог бы увезти тебя отсюда… — шепнул он, не отводя руки. — Давай на рассвете поднимем якорь и…
Поуни неожиданно вспомнила его имя.
— Доминик…
— Уберите руки! — раздалось сзади.
Доминик Партон невозмутимо обернулся и посмотрел в глаза Кенту.
— Разумеется, мой мальчик. — Он не спеша опустил руку и спрятал ее в карман пиджака. — Не беспокойтесь, ничего серьезного не произошло, уверяю вас.
— И не произойдет! — рявкнул Кент, не желая уступать.
Партон помолчал, чуть заметно кивнул и, вскинув бровь, посмотрел на Поуни.
