Отразился ли внутренний мир Шекспира в сонетах, или они всего лишь упражнения в поэтическом искусстве? Или принадлежат какому-то иному, двойственному миру, где искусство и жизнь неразделимы? Могло ли случиться, что сначала в них отражались реальные люди, а затем все это постепенно становилось поэтическим спектаклем, выражаясь театральным языком?
Существовало множество образцов построения сонетов. Шекспир выходил на переполненную арену, где самые разные поэты и графоманы то и дело публиковали циклы сонетов, посвященные реальным или вымышленным лицам. По незаконной публикации «Астрофила и Стеллы» сэра Филипа Сидни в 1591 году можно судить о востребованности этого жанра; пиратское издание было изъято, но в предисловии к нему Нэш так характеризовал сонеты: «Бумажная сцена, усеянная перлами… где трагикомедия любви представлена при свете звезд». Это предполагает чрезвычайную искусственность жанра, для которого выражение личных чувств было отнюдь не обязательно. Изначально форма сонета предназначалась для выражения остроумия и мастерства поэта и проверки его умения обращаться с изысканными размерами и пространными метафорами. За публикацией Сидни последовали «Делия» Сэмюела Дэниела, «Партенофил и Партеноф» Барнаби Барнса, «Коэлия» Уильяма Перси, сборник из пятидесяти сонетов Дрэйтона, озаглавленный «Зеркало мысли», «фидесса» Бартоломью Гриффина, «Диана» Генри Констебля и масса текстов других подражателей. Сочинение сонетов стало в Англии модным литературным занятием.
Характерно, что многие из авторов сонетов использовали для поэтического выражения своих любовных чувств юридические фигуры речи. Возможно, это объяснялось тем, что они входили в различные Судебные инны, но это наводит на размышление об инстинктивной общности подхода к любви и праву в Англии шестнадцатого века. Сонеты самого Шекспира изобилуют судебно-правовыми образами и соответствующими языковыми формами. Но коммерческая и правовая сметка не в ладах с щедрой музой, так же как вера и скептицизм на сцене часто сталкиваются, рождая величие. Конечно, Шекспир мог не предназначать свои сонеты для печати, тем более что между сочинением и публикацией прошло около пятнадцати лег. Подобно Фулку Гревиллу, чей цикл сонетов «Кэлика» («
Один из сочинителей, Джайлз Флетчер, признавался, что занялся сонетами, «только чтобы испытать собственный юмор»; может быть, это служит объяснением и для Шекспира. Очевидно, что на протяжении всего творческого пути он старался экспериментировать с разными формами в литературе, просто чтобы доказать, что может успешно использовать их в своих целях. Его натуре была присуща склонность к соревнованию, что уже выразилось в достижении превосходства над Марло и Кидом, а сонетная форма в то время служила главным мерилом поэтического мастерства. Итак, Шекспир использовал многие сонетные темы: красоту предмета любви; его или ее жестокость; желание обессмертить его или ее в великих стихах; тему возраста поэта и так далее — и придал им драматическое звучание, облекая в то же время в совершенную сонетную форму. Он просто сел и написал сонеты — лучшие из лучших.
Первые из них открыто обращены к молодому человеку, которого автор уговаривает жениться и растить потомство, чтобы его прекрасный образ продолжился на земле. Об адресате этого любовного напутствия идут бесконечные споры, и пальма первенства принадлежит здесь, как считают многие, графу Саутгемптону. Он отказался от женитьбы на леди Элизабет де Вер, внучке лорда Берли; существует гипотеза, что это событие и послужило основой для ранних сонетов — созданных, как говорят, по поручению его разгневанной матери. Но эта история случилась в 1591 году, слишком рано для сонетов, а более вероятная дата — 1595 год, когда Саутгемптон вступил в нашумевшую связь с Элизабет Верной.
Более подходящим адресатом представляется Уильям Герберт, будущий граф Пембрук. В 1595 году, в возрасте пятнадцати лет, он отказался исполнить волю семьи и жениться на дочери сэра Джорджа Кэри. Возможно, это событие послужило для Шекспира толчком к созданию его ранних сонетов. Поскольку отец Уильяма Герберта был покровителем труппы, в которой играл и для которой писал Шекспир, было бы вполне естественно, если бы он попросил Шекспира попробовать в поэтической форме как-то убедить сына. Или же идея сочинения стихов могла, наоборот, исходить от матери Уильяма Герберта, знаменитой Мэри Герберт; она была сестрой сэра Филипа Сидни и душой литературного кружка, в который входил Шекспир.
В 1597 году семья попыталась осуществить еще один встретивший такое же сопротивление и оказавшийся тщетным план женитьбы Уильяма Герберта. Но отказ пятнадцатилетнего Герберта, как представляется, служит более убедительным поводом для совета Шекспира. Эта гипотеза к тому же лучше разъясняет сомнения относительно напечатанного позднее посвящения: мистеру У. Г. Не зашифрованный ли это Уильям Герберт? Это помогло бы пролить свет на таинственное посвящение Герберту «Эпиграмм» Бена Джонсона в 1616 году: «Когда я писал их, я не имел в виду ничего такого, что требовало бы зашифровки».
Уильям Герберт вошел в жизнь Шекспира в подходящий момент, но об отношениях между ними можно только строить догадки. Первое фолио шекспировских работ было посвящено ему и его брату Филипу, графу Монтгомери, и в этом посвящении Пембрукам говорится об авторе: «Ваш слуга Шекспир». О пьесах сказано, что братья Пембруки «были так благосклонны к ним и их автору при жизни», что издатели просят проявить к этой книге «такое же снисхождение, как к ее создателю». Там также указывалось, что их светлостям «нравились некоторые роли в поставленных пьесах».
Это подразумевает глубокую привязанность и уважение к Шекспиру. Говорилось, что такие знатные господа, как братья графы Пембруки, не стали бы поддерживать никаких отношений с актером и драматургом, но это не так. В частности, Уильям Герберт оплакал смерть Ричарда Бербеджа в 1619 году и писал графу Карлайлю: «Сегодня вечером здесь дан большой прием в честь французского посла и вся труппа сейчас играет пьесу, которую я, будучи мягкосердечен, все еще не в силах смотреть так скоро после утраты моего старого знакомого Бербеджа». Тремя годами раньше утрата другого старого знакомого — Шекспира, без сомнения, вызвала сходные чувства.
Предпринималось много попыток выстроить шекспировские сонеты в связное повествование. Первые семнадцать явно относятся к очаровательному юноше и направляют его на путь супружества, но затем сонеты приобретают более интимный и свободный тон. Юноша представляется возлюбленным поэта, со всем спектром возникающих в связи с этим противоречивых чувств. Поэт обещает ему бессмертие, но затем горюет из-за того, что оно невозможно; он восхищается адресатом сонетов, но затем укоряет его в жестокости и пренебрежении; он даже прощает ему, что тот уводит его возлюбленную.
Далее сонеты снова меняют направление, и последние двадцать семь посвящены чувству к вероломной «смуглой леди», которым охвачен поэт. Сонеты проникнуты духом времени, с его доносчиками и льстецами, шпионами и придворными, с елизаветинской пышностью, скрывающейся за страстным обращением поэта к предмету любви. Некоторые сонеты объединяет скорее общее настроение и интонация, а не сюжет, и в цепочке имеются отдельные пробелы, делающие интерпретацию не больше чем гипотезой. Неясно даже, являются ли адресаты сонетов на протяжении всего цикла одними и теми же лицами. Похоже, что один из них, под номером 145, посвящен Анне Хатауэй и написан много раньше, чем другие; возможно, были и другие неизвестные нам адресаты. И конечно, многие сонеты могли и не содержать личного обращения. Порой Шекспир, как кажется, в скрытом соревновании с другими поэтами принимается за общие для жанра сонета темы, такие, как вечный конфликт между душой и телом, любовью и разумом. Последние сонеты из цикла «К смуглой леди» читаются как упражнение в антисонетной форме, где с помощью традиционной формы опровергается привычное содержание. В триумфальном мастерстве, с каким написаны сонеты, проглядывает тень высшей театрализации и легкости. Шекспир уже был хорошо известен своим мастерством драматического монолога — мы находим такой в его добавлениях к пьесе о Томасе Море, — и совершенно естественно, что он выбрал эту форму внутренней полемики и сделал из нее цикл стихотворений. Можно сказать, что в этих сонетах он пробовал, какими окажутся чувства в той или иной ситуации. Виртуозный актер, пишущий стихи, должен был это делать именно так.
Просматриваются явные параллели между шекспировскими сонетами и некоторыми его ранними пьесами, что противоречит утверждению, будто Шекспир начал писать свои сонеты в середине 1590-х, когда мода на них достигла своего расцвета. Особенно заметна связь с «Комедией ошибок», «Двумя веронцами»,
