Беа слишком близко к «beatitude»[58], и стали называть меня просто Бе.
Тристан расхохотался. В этом громком смехе под большим давлением смешались эмоции от только что пережитого испытания, чувственное возбуждение и понимание только что прозвучавшей шутки. Продолжая хохотать, Тристан крепко сжал девушку в объятиях. Их тела затрепетали, с губ сорвался один и тот же вскрик удовольствия и веселья. Взрывоопасная смесь двух положительных эмоций вознесла любовников на вершины наслаждения, граничившего с болью.
Когда, лишившись сил, они рухнули друг возле друга, Бе взяла Тристана за руку и крепко пожала ее.
— Мне хорошо с тобой, — призналась она.
— Мне тоже… — Он фыркнул от смеха: — Я вспомнил, как начинал искать источник анекдотов. Первый, кого я встретил, некий Альфонс Робике, сказал: «Я знаю, что случилось с Тристаном. Он наверняка сбежал с какой-нибудь девчонкой. Должно быть, влюбился и понял, что больше не может выносить известности. Он отыскал ключи от счастья. Чтобы жить счастливо, нужно жить втайне от всех. Он наверняка заперся со своей девчонкой в каком-нибудь шале высоко в горах и развлекается с ней с утра до вечера!»
Бе улыбнулась:
— Да он просто ясновидящий, этот твой Альфонс. Ты о чем-то жалеешь?
— Нет. Если я чем и доволен в жизни, так этой минутой!
Она осыпала его поцелуями.
— То, что происходит здесь, — дело планетарного масштаба. Это имеет принципиальное значение для будущего, — убежденно сказала она.
— Очень надеюсь. Особенно учитывая, что мне пришлось вынести ради того, чтобы присоединиться к участникам этого дела.
Бе серьезно посмотрела на него:
— Люди ошиблись. Бог — это не любовь. Он лучше. Бог — это юмор. Вся вселенная находится под знаком шутки. Первый анекдот — это сотворение мира. Второй — сотворение человека.
— А третий — создание женщины? — предположил Тристан.
Бе не отводила от него взгляда:
— Все вытекает из юмора и все к нему возвращается. — Касаясь губами уха Тристана, она прошептала: Ты говорил, что начал поиски, потому что хотел узнать, откуда взялся анекдот про телеведущего. Что ж, этот анекдот… сочинила я. Это первый анекдот, который я тут придумала. — Она провела рукой по своим взъерошенным волосам. — Это был мой способ снова и снова подвергать осмеянию ведущего, который убил моего отца. Я увековечила его позор. А ты помог распространить этот анекдот. Спасибо.
Признание Бе застало Тристана врасплох, и он на мгновение почувствовал себя безвольной марионеткой, ниточки от которой находились в руках Бе. Но затем он расслабился. Ведь впервые в жизни он ощущал себя порядочным человеком. У него даже возникло чувство, что его существование имеет смысл и что он приносит человечеству пользу. Он больше ни капельки не жалел о своей былой славе и восторженном поклонении зрителей.
— Нет, это я тебя благодарю. Именно тебе, Бе, я обязан всем.
— Но может быть, я сочинила этот анекдот, потому что моя душа знала… что он приведет тебя ко мне.
Бе прижала руку Тристана к своей груди.
Ему было хорошо. Все его тело еще было полно невероятных ощущений, наслаждение волнами пробегало по нему, заставляя сердце биться быстрее. «Вот что бывает, если смешать азотную и серную кислоту с глицерином[59], — подумал он. — Юмор и любовь». Сладостный трепет охватил и его ум. Это было мгновение блаженства, и сейчас Тристан хотел лишь работать на благо Великой Ложи Юмора. Кроме того, у него теперь появились и новые цели, например узнать, кто такой Великий Магистр. Или отыскать анекдот, который будет смешнее, чем история Бе о телеведущем.
Тристан крепко обнял девушку:
— Ты действительно думаешь, что на свете может существовать анекдот, способный убивать?
— Абсолютный Анекдот?
— Да, я об этой безумной идее, о которой ты как-то рассказывала. Об этом Граале комиков…
Бе ответила не сразу, но в ее глазах можно было прочесть многое. Тристану казалось, что они достигли такого согласия, что могли общаться без слов. И он продолжил сам:
— Значит, ты думаешь, что Великий Магистр хранит его где-то у себя, но сам никогда не читал, потому что опасается за собственную жизнь? И этот анекдот существует в виде двух или трех частей, которые необходимо соединить для получения «смертоносного эффекта»?
Бе по-прежнему не сводила с него своих огромных голубых кошачьих глаз. И наконец, сказала самым будничным тоном:
— Ну конечно, дорогой, поэтому он и держит все в такой тайне…
12. Зубы Земли
(Прошлое вероятное)
Итак, она была передо мной.
Я вытащил фотоаппарат и взялся за дело. Я должен был увековечить ее образ.
Как она была прекрасна!
Времени у меня было очень мало. Я это знал. Я также отдавал себе отчет в том, что могу поплатиться жизнью за фотографии.
В спешке я сделал два десятка снимков и только затем обратил внимание на реакцию ее телохранителей. Потрясенные происходящим, они приближались, размахивая острыми лезвиями. Они были полны решимости положить конец моему существованию. Я задержал дыхание, как учил меня профессор Лебрен.
Именно сейчас мне особенно не хотелось умирать. Только не теперь, когда я так близок к цели. Только не у нее на глазах.
Царица оставалось удивительно безмятежной. Казалось, мое присутствие нисколько ее не удивляло. Она взирала на меня совершенно спокойно. На мгновение я даже поймал себя на мысли, что она позирует мне и гордится возможностью быть навеки запечатленной на пленке.
Клик. Чак. Клик. Чак. Клик. Чак.
Другие участники нашего похода кричали мне:
«Хватит! Немедленно убирайся оттуда!»
Но я их не слушал. Я быстро вставил новую пленку в фотоаппарат, несмотря на толпу охранников, которые приближались, явно намереваясь прервать фотосессию.
«
Вспотевший указательный палец, скользил по кнопке затвора, левая рука, также вся влажная, резкими движениями крутила кольцо фокусировки на объективе.
И вот охранники атаковали.
Я закрыл глаза. Я вспомнил слова профессора Лебрена: «Когда ты приблизишься к царице, охранники постараются проникнуть внутрь тебя, чтобы разрушить твой организм; они быстро обнаружат семь входных отверстий на твоем теле, которые будут для них важнейшими стратегическими целями. Так что сожми ягодицы, а также защити ноздри и уши».
Профессор был прав.
Тело кололи все больнее, но я не осмеливался схватить нападавших.
