прошла в комнату, обесточенная дверь осталась беспомощно открытой.

— Лапочка моя, — кинулся навстречу, путаясь ногами в жестком фартуке, Евгений Альбертович. — Радость моя, не трогай здесь ничего. Я умоляю тебя!

— Чем ты так долго занят? — женщина перебирала странички глянцевой книжечки, лежащей на столе рядом с компьютером, — я не видела тебя целую вечность… Иди ко мне, — уцепив его за воротничок халата, женщина притянула взбрыкивающего Евгения Альбертовича к себе и вцепилась в его ротик своими огромными ярко-красными губами, — я хочу тебя… Сейчас!

— Э, но радость моя! — слабо трепыхаясь в мощных обьятиях, Евгений Альбертович шарил рукой по столу, стараясь достать до клавиш. — Не сечас-же, не здесь…

— Сейчас! Здесь! Немедленно!

Разрывая халат, только хрустнули пуговицы вырванные с мясом, осыпала Евгения Альбертовича страстными поцелуями странная женщина.

— Я так хочу! Я так долго ждала, милый!

— Варенька, родная! — шептал Евгений Альбертович. Он, наконец, нащупал клавиши и стал что-то нажимать — машинки снова зажужжали.

— Ну, хорошо-хорошо… Если ты так хочешь… Все будет по-твоему…Я люблю тебя, я все сделаю так, как ты хочешь…

— Хочу, хочу, — ворковала женщина, — хочу тебя, милый…

— Ох, — Евгений Альбертович промокнул лысинку обрывком халата, — может, на природу махнем, а? Давай! Там травка. Птички. Тю-тю-тю…

— Нет. Здесь! Сейчас!

Белесые катушки хлопьев просыпались из кулька по толстой мякоти стола, глянцевой книжечке, клавишам и захрустели под пальцами Евгения Альбертовича.

— Вот незадача-то, — вывернувшись из жарких объятий, он распахнул ящик стола и, порывшись там, достал желто-розовый фаллос из пластика, спрятал его за спину, шаловливо улыбаясь.

— Хорошая моя, хорошая, — погладил женщину по широкой спине, — ну, что ты так разволновалась? Все в порядке, я с тобой! Вот видишь, все хорошо… — потихоньку сунул ей в руку фаллос, — на, успокойся немного…

Крепко зажав предмет в руке, женщина жалобно заныла:

— Ну, вот. Ты опять. Опять эта игрушка! А я хочу мужчину. Мужчину! Ты понял?! — и, ухватив пластиковый член напаревес, как абордажную саблю, она решительно двинулась на Евгения Альбертовича.

Запутавшись в крученых шнурах, Евгений Альбертович не устоял и рухнул на пол, увлекая за собой аппаратуру. Раздался треск и хруст лопнувших склянок, кресло само принялось складываться, словно пасть гиппопотама, желавшего проглотить Славу.

— Помогите, — еще раз попытался воззвать Слава к странной женщине. Но та оставалась глуха ко всему, кроме объекта своего желания. Титаническим усилием всех мышц Славе удалось остановить машину. Невольно в памяти всплыл не то образ, не то скульптура или рисунок: человек держащий на своих плечах целый мир, или, на худой конец, всего три-пять этажей каменного дома.

Бек стоял неподвижно, слегка поигрывая ножом.

— Хозяин… — тихо напомнил он о себе.

Падение привело Евгения Альбертовича в чувство. Он осторожно положил скальпель на стол, резким движением отстранил женщину.

— Бек, голубчик, запри ее где-нибудь. В спальне запри. Потом иди сюда, зарежь парнишку. Он не знает ничего, то есть, знает многовато, а вот того, что мне нужно, не знает. А я вещички соберу.

Бек ухватил женщину за локти, но она с неожиданной ловкостью вывернулась и, продолжив вращение, ударила Бека круговым ударом в лицо. Бек, кажется, был уже привычен к такому ее поведению. Снова поймав женщину за руки, он проговорил спокойно:

— Ханум…

Женщина истерично отбивалась, голос ее срывался то на визг, то на плач. Внезапно снова вырвавшись, женщина повисла на шее у Евгения Альбертовича и громко запела:

— Аванте популо, а ла рес косо, бандьера россо, бандьера россо… — потом опять перешла на визг.

Атабек ринулся было отрывать женщину от шефа, но вдруг резко развернулся к дверям, выставив перед собой нож.

— Отойди от него! Прочь! — донесся от дверей мощный хриплый бас.

Женщина отпустила Евгения Альбертовича, замерла. Бессмысленно уставились в пространство голубые глаза. Евгений Альбертович тоже замер, похожий на хомячка, не успевшего вовремя нырнуть в норку: набил защечные мешки и выбросить жалко, защащаться надо! Он еще раз протер лысинку освободившимися руками.

— Мьерда! Шлюха!

Возвышаясь посреди комнаты, черный гигант держал всех на мушке огромного пистолета. Такое оружие Слава уже видел один раз, вспомнил — у Николаса в бежевом «Мерседесе»!

Гигант перевел пистолет на Евгения Альбертовича и выстрелил.

По стеклу разбежались едва заметные тоненькие трещинки. Бек усмехнулся, спрятал нож, вытащил, не торопясь, свой пистолет из кобуры под мышкой.

— Не знаю, как ты сюда вошел, но мои люди…

— У Аллаха все твои люди! — прорычал негр и, отшвырнув оружие в сторону, пробил стекло одним ударом кулака — аккуратную круглую дырку, как огнем выжег. Атабек выстрелил прямо в эту дырку, но негр успел отскочить в сторону. В следующий момент он нанес по стеклу сокрушительный удар ногой. Осколки посыпались на Атабека, следом за ними прыгнул негр. Следующего выстрела Атабек сделать не успел — гигант схватил его за руку своими лапами и с силой опустил руку Атабека на свое подставленное колено. Оглушительно хрустнули кости, пистолет выпал на пол. Атабек зарычал, уперся в негра ногами и, резко толкнувшись, откатился к стене. Сразу вскочил, но не стал драться — метнулся к двери и скрылся в темноте.

Негр какое-то мгновение смотрел ему вслед, потом перевел глаза на Евгения Альбертовича и медленно двинулся вперед. Его лицо кривила мрачная улыбка.

— О! — томно виляя бедрами, ему навстерчу смело шагнула женщина, — ты настоящий мужчина. Я хочу тебя.

Она раскинула в стороны широкие руки, словно готовясь обнять весь мир.

Гигант остановился, и улыбка медленно уступила место неясной гримасе — жалость боролась с ненавистью и отчаянием. Он наотмаш ударил женщину по лицу и добавил что-то по-испански. На минуту в ее глазах блеснуло нечто похожее на разум, но потом они снова приобрели бессмыслено-глубокое выражение, только знакомые Славе слезинки повисли на длинных рестницах. Еще раз выругавшись, Луис обошел женщину, но опоздал: Евгений Альбертович держал в обеих руках пистолет Атабека.

— Добро пожаловать, дон Луис! — он сел в безопасное кресло за дубовым столом, — стой, где стоишь! Варя, лапа, отойди от него во-он туда! — кивнул в угол, где растопырилась старая вешалка. Мелко пожевал тонкими губами. Улыбнулся. Луис остановился, готовый прыгнуть в любой момент. Женщина тоже замерла на месте, глупо хлопая рестницами. Евгений Альбертович повел дулом вверх-вниз.

— Ну вот, ты пришел, людей моих грохнул, даже Бека напугал. Беку вообще, знаешь ли, не повезло в этом деле. Видишь, там засранец мелкий к креслу привязан? Так он Беку несколько раз по роже засадил — и ничего. Менять мне пора главную шестерку… Да-с. А с другой стороны, ты у меня на мушке. И твоих людей тоже что-то не видать. А с третьей… Короче, мы на равных, на самом-то деле. Будем, значит, договариваться. Так?

Евгений Альбертович снова повел дулом. Луис скрестил руки на груди.

— А что ты мне можешь предложить?

— Скинуть всю ихнюю шарашку к чертовой матери! — облизнул бледные губки Евгений Альбертович.

— Собственно ради этого дела, благородного, я надеюсь, тебя из под воды-то и достали.