— Ты что?! — сказал Славин. — Пять минут всего и прошло! Что-нибудь случилось?

— Да нет! — сказал папа, а сам в волнении даже радионаушники снял. — Славин! Соображения серьезные.

— Ну!

— Времени немного, но есть. Мы с тобой точки посадок отметили, а в нашей Лиге и во Всемирной сейчас дебаты идут. Это точно. Я сразу и не сообразил, что для такой встречи наш городок «не потянет» — несолидное место, не столица.

— Что ты имеешь в виду?

— А то, что тебе вот-вот могут сообщить, куда и где нам садиться. Время-то для маневра у нас есть, для перестройки курса.

— Ну и куда? Куда, по-твоему, они велят вам сесть?!

— Куда-куда?! Минимум в Москву. Или в Европе где-нибудь. Там, где у них штаб-квартира.

— Или в Штатах, что ли, по-твоему? — спросил Славин.

— Не, Европа Штатам такой праздник не отдаст, гости-то летят в Европу. А штатники, если захотят, прилететь успеют и денег не пожалеют.

— Логично. Но Москва может и Европе не отдать прием гостей. Кто их сюда привез, инопланетян? Рыжкины. Русские. Значит, и садиться гости будут у нас, в России. Хоть в Москве, хоть прямо у нас, но в России.

— Ты, Славин, не все усвоил! Я соскучился по своей жене — понял? А Митька по своей маме — сообразил? Она будет встречать нас у нас, дома. Моя воля — я бы дома посадил и «Птиль», и гостей. Но если Москва настоит на прилете к ним, — куда гости без меня денутся? И я, и Митька будем вынуждены вернуться к ним на корабль. Прямо в их звездолет, он раз в тридцать больше нашего!

— Ух ты!

— Так что соображай и действуй. Тормоши Высшую Лигу, мягко узнай, где они хотят посадки, и, если не у нас дома (а наши представители Лиги, домашние, точно полетят на встречу), изволь сделать так, чтобы моя жена летела на встречу с ними вместе. Мы соскучились, понял?! А ее вызывай к себе немедленно!

— Понял, понял, все сделаю! Моя бы воля — я бы тоже вас дома посадил. В каком-то начальном смысле эти инопланетяне летят в гости даже к тебе, престижный момент на вашей стороне. А кого эта встреча волнует — могут прилететь сюда, и из Москвы, и из Европы: у нас посадочных мест навалом, и время есть. В этом ты прав.

— Хорошо бы так! — сказал папа. — Ну, пока, действуй!

Телеэкран погас, папа устало посмотрел на меня, из его наушников, лежащих на колене (я услышал), раздавался приглушенный голос, я показал папе рукой на наушники и надел свои. Это был Ир-фа.

— Что вы молчите, уль Владимир? — спросил Ир-фа.

— Да я не молчу, наушники были сняты.

— Я так и подумал. — Вероятно, они и телеэкран были недалеко друг от друга. Само собой такой же «плеер», как и у нас, был у Ир-фа. — Так я, простите, все слышал. Ваш разговор с этим Славиным. Зря вы волнуетесь, все будет хорошо.

— Да я не волнуюсь. Просто не хотелось бы: мы с вами где-то там садимся, где положено по рангу события, а я, видите ли — уже на Земле! — не смогу сразу обнять свою жену.

— Ну почему же, обнимете. — Ир-фа, я чувствовал, явно улыбался. — Она прилетит, куда надо. Понимаете, уль Владимир, Земля, ее… люди, все это для всех нас несколько умозрительно, мы не разбираемся в ваших важных церемониях. Мы знаем только вас и Митю и ощущаем, что летим в гости именно к вам. Мы-то не против посадки на космодроме в вашем маленьком городке, даже «за», тем более что, как оказалось, — допустимо, что и люди из вашей Высшей Лиги, и из Всемирной могут прилететь к вам, успеют.

— Вроде бы так, — пробурчал папа.

— Знаете что, — сказал Ир-фа. — А вам нетрудно снять наушники и вместе с коммуникатором- переводчиком положить их поближе к телеустановке. Давайте я сам поговорю с вашим Славиным. Он кто, важная фигура?

— По-своему, да. Главный диспетчер космодрома, но Высшая Лига — это уже боги рядом с ним. Тем более — Всемирная.

— Понял, — сказал Ир-фа. — Неважно. Я поговорю.

Папа устроил все, как просил Ир-фа, и вызвал на телесвязь Славина. Тот появился, взволнованный: видно, «переговорные» дела его напрягали. Славин глядел на нас, мы на него… Мы молчали.

— Что? — спросил он, и тут же заговорил невидимый Ир-фа.

— Долгой жизни, уль Славин, — сказал он.

— Кто это? — спросил Славин, глядя на нас, и как-то даже завращал глазами.

— С вами говорит капитан звездолета Политории — уль Ир-фа. По каналу через «Птиль».

— А-а, — Славин заулыбался. — Здравствуйте, товарищ капитан! Вы… по-русски?

— Нет, — сказал Ир-фа. — Наш язык, как вежливо объяснили нам уль Владимир и уль Митя, для вас больше похож на птичий, только с каким-то металлическим оттенком. Мою речь переводит коммуникатор- переводчик. — Замечательно, — сказал Славин, напрягаясь еще больше. — Я слушаю вас! — Бедный Славин чувствовал себя несколько не в своей тарелке. Его невольно тянуло смотреть на экран, на нас, что он и делал, но мы молчали, и он несколько искусственно от нас отворачивался, раз уж мы здесь были ни при чем, тем более — глядели на него.

— Видите ли, уль Славин, — сказал Ир-фа. — Из землян мы знаем только двоих, уля Владимира и уля Митю. От лица всей Земли мы приглашены в гости все же именно ими. Они — замечательные… люди, необыкновенные. — Мы с папой покраснели, и, метнув на нас взгляд, Славин это увидел. — Они, — продолжал Ир-фа, — практически герои Политории. Только что закончилась на Политории война, в которой впервые в нашей истории победил народ, и вам не представить, а мне не объяснить, какую фантастическую помощь в нашей борьбе оказали нам Владимир и Митя!.. Даже если у вас нет особых полномочий, скажите, пожалуйста, вашей и Всемирной Лиге, что мы вовсе не против сесть на космодроме маленького городка, городка наших очень близких друзей. Это всего лишь ненастойчивое пожелание ваших гостей с другой планеты. Ясно ли я говорю, поняли ли вы меня?

— Понял, понял, товарищ капитан Ир-фа! — сказал Славин. — Я передам, обязательно передам, все передам самым главным!

— Долгой жизни, — сказал Ир-фа.

— И вам, — сказал Славин. Он утер пот со лба.

Папа вновь надел наушники, сказав: «Спасибо, уль Ир-фа», и посмотрел на Славина, а уже тот теперь явно на нас.

— Что делать-то? — спросил он у папы.

— Да передать просьбу Ир-фа, не более того, — сказал папа. — Задача простейшая.

— Да понимаю я! — сказал Славин. — А вдруг те, в Лигах, уже приняли решение, а?

— Может, увы, и так, — сказал папа, — но время есть, передай побыстрее, ты же обещал… Просьба гостей!

— Передам, передам, — сказал Славин. — Не умею я заниматься дипломатией! Заварили вы кашу!

— Ага, — сказал папа. — Заварили. Действуй, родной. — Папа улыбнулся ему и прервал связь. Потом сказал Ир-фа: — Уль Ир-фа, а я иногда ломаю себе голову, как это Карпий, перехватив нас тогда в космосе, не учуял нашу Землю?

— Тут все просто, — сказал Ир-фа. — Вернее, получилось не странно. Я уж не говорю о том, что он прежде всего среагировал на ваш «Птиль», но было и другое: когда он вернулся на Политорию, обязательный контроль корабля, побывавшего в космосе, показал, что часть аппаратуры Карпия была не в порядке и Землю он прощупать не мог никак. Вас он просто увидел.

— Вот оно что, — сказал папа. — Выходит, нам повезло. Земле.

— Да, хотя лично вам — нет, а в итоге… Мне нравится такой итог, — весело засмеявшись, сказал Ир-фа.