Какая разница между луной на небе и луной в воде?
Никакой.
Они слились воедино.
Нужно слиться воедино с врагом.
Нельзя его ненавидеть, ибо злость есть сентиментальность. Необходимо
Боб тоже опустился в ками-хассо, чувствуя, как его тело начинает подражать телу девочки, следить за каждым ее движением и словно впитывать их, и наконец ощутил, что он чувствует Суэко, понимает ее. Он наперед узнал, когда она собирается нанести удар, потому что почувствовал ту же самую нарастающую волну, и без участия сознания первым полоснул своим коротким мечом. Если бы лезвие было настоящим, оно отсекло бы девочке обе руки. Это сделал меч. Меч увидел шанс, меч нанес удар, и все это — в долю секунды.
— Удар, Свэггер. Три — три.
Казалось, Боб нашел волшебную дверь, ведущую в сознание девочки. Следующий его удар был еще более стремительным. Пробив блок, меч коснулся солнечного сплетения, так мягко, что Боб даже не смог вспомнить, как нанес удар, но все же он ощутил легкую дрожь расщепленной бамбуковой палки, выгнувшейся, чтобы поглотить энергию столкновения.
— Укол, Свэггер. Четыре — три.
Внезапно Суэко охватила злость. Чемпионы не должны проигрывать. Боб ее сломал, она ведь ребенок. Девочка бросилась вперед, объятая яростью, нанося удар сверху. Однако какой бы она ни была быстрой, Боб спокойно ждал приближения ее боккена, летящего к нему в безукоризненном синдзёкугири, чувствуя, что времени у него достаточно. Развернувшись, он снова без каких-либо усилий полоснул девочку под подбородком. Такой удар настоящим мечом, вероятно, снес бы ей голову с плеч.
— Матч закончен! — заорал Досю.
Отступив назад, Боб выпрямился и отвесил низкий поклон. Превратившись в Суэко, он ее любил. Превратившись в Суэко, он вместе с ней испытывал горечь поражения. Радости у него не было. Сейчас не время торжествовать. Боб был польщен тем, что ему выпала честь сражаться с таким мужественным и достойным противником.
Стряхнув с головы шлем, Суэко снова превратилась в ребенка: лицо, не тронутое морщинами, не сформировавшееся, хотя и покрытое каплями взрослого пота, гладкая кожа, проницательные черные глаза. Девочка ответила на поклон.
Она что-то сказала.
— Она говорит: «Гайдзин сражаться хорошо. Я чувствовать, как он учиться. Я чувствовать его сила и честь. Он есть достойный противник».
— Пожалуйста, передайте, что я очень тронут ее великодушием и восхищаюсь ее талантом. Для меня было большой честью учиться у нее.
Они снова поклонились друг другу, и девочка направилась к выходу. На полпути она, еще совсем ребенок, побежала, как школьница, которую отпустили с занятий.
— Что ж, получилось. Я кое-чему научился. Эта штука с луной. Я наконец понял, в чем ее смысл.
— Завтра я говорить тебе кое-какой правда. Я должен говорить по-японски. Не по-английски. Ты знать кто-нибудь, бегло владеть японский?
— Да.
— Ты звонить. Я говорить этот человек кое-какой правда, он передавать тебе.
— Хорошо.
— Я давать тебе правда. Ты сильный для правда?
— Надеюсь.
— Сейчас: мыть пол в зале. Тереть горячая вода. Мыть все поверхности. Идти на кухню, помогать моя мать. Потом рубить дрова.
Окада-сан оказалась на удивление покладистой. Выехав из Токио рано утром, она домчалась до Киото на своей «мазде» меньше чем за пять часов и уже к полудню была на месте. Она поставила машину перед домом, и Боб, мывший посуду под бдительным присмотром матери Досю, первым увидел ее: красивый костюм, стройные ноги, мудрые и спокойные глаза, скрытые стеклами очков, волосы, уложенные во что-то гладкое и сложное с помощью многочисленных шпилек и заколок. Как всегда, все подтянуто, все на месте.
Сьюзен вошла в дом, сменила туфли на высоком каблуке на тапочки и в сопровождении встретившего ее ребенка прошла в спортивный зал, где в отличие от Боба сразу же поклонилась. На Свэггера она даже не взглянула; ее поклон был обращен к приближающемуся Досю.
— Привет, — сказал Боб. — Спасибо за то, что приехала.
Сьюзен повернулась к нему.
— О, наверное, это будет просто замечательно.
Затем она снова повернулась к Досю, и они начали быстро говорить между собой по-японски. Сьюзен задавала вопросы, Досю на них отвечал. Она задала еще несколько вопросов. Они рассмеялись. Снова заговорили серьезно. Досю делал какие-то заявления, Сьюзен мягко возражала, он отстаивал свою точку зрения. Свэггер чувствовал ритм дискуссии — подъемы совпадения во мнениях, падения несогласий, ровную гладь консенсуса.
Наконец Сьюзен повернулась к нему.
— Ну что, все выслушала? — спросил Боб. — Старик говорит, что я полный болван и меня нужно гнать пинками. А я-то полагал, вчера мне удалось показать, на что я способен. Я победил десятилетнюю девочку.
— Эта десятилетняя девочка — Суэко Мори, юное дарование. Она знаменитость. Неделю назад Суэко одержала абсолютную победу на всеяпонских юношеских соревнованиях по фехтованию. Она восходящая звезда. Если ты ее победил, ты кое-чему научился.
— Эта девчонка?
— Эта девчонка возьмет верх над большинством взрослых мужчин нашей страны. Ты готов слушать?
Ее информация несколько укротила недовольство Боба самим собой. Он кивнул.
— Досю говорит: ты учишься быстро. Ты атлетичен. Ты сильный, у тебя есть выносливость. Твоя левая половина сильнее правой, и удар вверх наискось мощнее удара вниз наискось. Досю не знает, чем это объяснить.
— Передай ему, что я все лето размахивал косой, снизу вверх, слева направо. Вот эти мышцы и разработались и накачались.
— Ну, на самом деле ему все равно. Далее, Досю говорит, что у тебя хорошая натура и ты привык трудиться. Он заставлял тебя работать как вола. Если бы у тебя была слабая натура или бы ты не имел привычки у труду, ты не выдержал бы этого изнурительного испытания. Эта твоя сторона произвела на Досю большое впечатление. Уже после первого дня он подумал, что из тебя может получиться хороший боец. И у тебя правильный ум. Нетренированный, но правильный.
— Что ж, поблагодари его от моего имени.
— Ему не нужны твои благодарности. Он тебя не хвалит, а просто говорит то, что есть.
— Разумеется.
— Но, говорит Досю, можно быть слишком атлетичным, слишком сильным, слишком трудолюбивым. Излишне трудолюбивые склонны разбрасываться на мелочи, атлеты склонны полагаться на рефлексы и мускулатуру. Поэтому, хотя ты и освоил движения довольно быстро, у тебя возникли проблемы с интеграцией.
— Он так и сказал, с интеграцией?
— На самом деле он сказал: «с тем, чтобы сливаться воедино со временем».
— Ну хорошо.
— Досю сказал, что вчера наконец под давлением поединка с Суэко Мори ты смог интегрироваться. Твоя кривая познания в этом поединке была просто поразительна. Ты начал его никем, а завершил воином.
