Сам предмет был настолько омерзителен, что чем-то даже заворожил меня. Думаю, что в попытках изменить человеческую личность есть нечто столь аморальное и низменное, что они предстают перед нами, как Зло поистине космического масштаба.

Убийство по сравнению с ним - дело 'чистое', так себе пустячная эскапада. 'Промывка мозгов' - термин, дошедший до нас из времен коммунистических движений Позднего Средневековья. В начале она применялась для того, чтобы сломить волю человека и изменить его сознание путем физических страданий и тонко продуманных пыток. Но на это уходили целые месяцы, и поэтому потом были открыты 'лучшие' методы, в том числе и такой, который превращал человека в тупого раба буквально за несколько секунд - стоило лишь ввести ему в передние лобные доли мозга одно из производных кокаина.

Эта грязная практика была первоначально разработана для достижения вполне законных целей - для успокоения буйных больных, чтобы подготовить их к психотерапевтическому лечению. В таком качестве ее можно было рассматривать как нравственный прогресс, так как она заменяла лоботомию, а лоботомия - термин, внушающий не меньшее отвращение, чем 'пояс целомудрия' - означала такое вмешательство в человеческий мозг с помощью скальпеля, когда человек переставал быть человеком, хотя его и не убивали. Да-да, именно так поступали тогда с больными людьми - не лучше, чем в глубокую старину, когда их избивали, чтобы 'изгнать дьявола'.

Коммунисты довели технику 'промывки мозгов' с помощью наркотиков до высочайшего уровня, а когда коммунистов не стало, банды 'Братьев' отшлифовали ее так, что могли с помощью ничтожно малой дозы привести людей в состояние, когда они бездумно подчинялись лидерам, а могли и накачать наркотиками так, что те превращались просто в кусок безмозглой протоплазмы - и все это во имя высшей цели - становления 'Братства'. В самом деле, о каком 'Братстве' может идти речь, если человек упрям и хочет держать свои тайны при себе, верно? А разве есть лучший способ увериться, что он ничего против вас не замышляет, чем запустить ему иглу за глазное яблоко и ткнуть ею в мозг, введя туда препарат, превращающий его в идиота? 'Нельзя приготовить омлет, не разбив яиц' - вот он, вечный софизм мерзавцев!

Разумеется, в наши дни эта практика уже давнымдавно считается вне закона, конечно, кроме медицины, где она применяется по специальному решению суда.

Но преступники ею пользуются, да и полиция наита далеко не всегда чиста как лилия, ибо 'промывка' заставляет преступника разговориться и при этом не оставляет следов. Жертве даже можно приказать забыть все, что с ней случилось.

Почти все это я уже знал ко времени, когда Дак рассказал мне о том, что сделали с Бонфортом, а остальное я извлек из бывшей на борту 'Энциклопедии Батавии'. Можете сами посмотреть там статьи 'Психическая интеграция' и 'Пытка'.

Я покачал головой и постарался выкинуть оттуда эти кошмары.

- Но он поправится?

- Доктор говорит, что наркотики не изменяют структуру мозга, они ее лишь парализуют. Он утверждает, будто кровь постепенно подхватывает частицы наркотика и вымывает их из мозга. Потом они поступают в почки и таким путем уходят из тела. Но на все это нужно время. - Дак взглянул на меня. Шеф!

- Что? А не пора ли нам расстаться с этим обращением? Он ведь вернулся.

- Именно об этом я и хочу с вами поговорить. Не будет ли для вас слишком большой обузой побыть еще некоторое время двойником Бонфорта?

- Но зачем? Ведь на борту нет никого, кроме посвященных в тайну?

- Это не совсем так, Лоренцо, хотя мы и пытались держать все в полном секрете. Значит, так: есть ты, есть я, он считал по пальцам, - есть доктор, Родж, Билл. Ну и Пенни, разумеется. Есть еще человек по имени Лангстон, он на Земле, и ты его не знаешь. Думаю, что обо всем догадывается Джимми Вашингтон, но он даже собственной мамаше не проговорится, какой теперь час. Мы, однако, не знаем сколько людей принимали участие в похищении, хотя можно сказать с уверенностью, что их было немного. Во всяком случае, они все равно болтать не посмеют, а самое забавное, что у них сейчас нет никаких доказательств, что похищение имело место вообще, так что если бы они даже захотели оповестить об этом весь мир, то у них ничего не выйдет. Но вот в чем беда: тут - на борту 'Тома' - есть еще экипаж и полно бездельников из секретариата. Старик, почему бы тебе еще немножко не побыть Шефом, чтобы тебя ежедневно можно было лицезреть и членам команды, и девицам Джимми Вашингтона, и всем прочим, пока он не поправится? А?

- Ммм... Почему бы, собственно, и нет. А надолго может затянуться процесс выздоровления?

- Надо думать, до конца полета. Мы будем идти медленно, с небольшим ускорением, так что ты будешь чувствовать себя как дома.

- О'кей, Дак. Вы все эти дни, пожалуйста, не включайте в платежную ведомость. Я буду работать бесплатно, ибо от всей души ненавижу 'промывку мозгов'.

Дак вскочил и крепко хлопнул меня по плечу.

- Вот таких людей я уважаю, Лоренцо! И не беспокойся о гонораре, мы о тебе сами позаботимся. - Его манеры вдруг резко переменились. - Отлично, Шеф. Увидимся завтра.

Итак, карусель завертелась. Включение дюз, которое произошло после возвращения Дака на корабль, означало лишь смену орбит - переход на более далекую от Марса, чтобы обезопасить себя от прибытия на шаттлах назойливых репортеров. Я проснулся в полдень, принял таблетку и даже, хотя с трудом, позавтракал. И тут же в каюту вплыла Пенни.

- Доброе утро, мистер Бонфорт.

- Доброе утро, Пенни. - Я кивнул в сторону гостевой каюты. - Есть что-нибудь новенькое?

- Нет, сэр. Капитан свидетельствует свое почтение и спрашивает, не сочтете ли вы возможным посетить его в капитанской каюте?

- С удовольствием.

Пенни отправилась со мной. Там уже были Дак, обхвативший длинными ногами ножки стула, чтобы удержаться на месте, и Родж с Биллом - оба пристегнутые к кушетке ремнями.

Дак обвел взглядом каюту и сказал:

- Спасибо, что зашли, Шеф. Нам нужна ваша помощь.

- Доброе утро. А в чем дело?

Клифтон ответил на мое приветствие с обычной уважительностью и назвал меня Шефом. Корпсмен ограничился кивком. Дак продолжал:

- Чтобы благополучно завершить дело, вам по традиции следовало бы еще раз появиться на экранах.

- Что? Но я думал...

- Минуточку, сэр. Дело в том, что средствам массовой информации дали понять, будто вы сегодня произнесете большую речь, в которой прокомментируете вчерашние события. Родж намеревался ее отменить, но у Билла уже есть подготовленный текст. Вопрос в том - захотите ли вы выступать?

- Что ж, как говорится, если ты подобрал кошку, так непременно жди от нее котят... А где состоится выступление? В Годдард-Сити?

- О нет! Прямо в вашей каюте. Мы транслируем выступление на Фобос, там его запишут для Марса и по линии срочной связи ретранслируют в Новую Батавию, откуда запись пойдет на Землю, а также на Венеру, Ганимед и так далее. За каких-нибудь четыре часа ваша речь обойдет всю Солнечную систему, а вам и шагу из каюты ступить не придется.

В огромности аудитории есть что-то завораживающее. Мне лишь раз пришлось принять участие в аналогичной передаче, и то мою роль почти целиком вырезали, так что моя физиономия маячила на экране ровно двадцать семь секунд.

Дак посчитал, что я колеблюсь и добавил:

- Особого беспокойства это не причинит, поскольку у нас на 'Томе' есть аппаратура для стереозаписи. Мы сможем просмотреть пленку и вырезать то, что покажется неудачным.

- Ну... ладно. Текст речи у вас, Билл?

- Да.

- Дайте мне просмотреть его.

- Это еще зачем! Для этого у вас будет время перед выступлением.