Олег отмахнулся.

– Отправляйте как есть. Все равно все решится раньше, чем письмо попадет в нужные руки. Если уж отправлять, то надо было делать раньше. Еще когда Агафирс начал стягивать войска в кулак на своих землях…

Со стены очень хорошо было видно, что во вражеском лагере все еще царит странная нервозность. Всадники носятся во все стороны, часть шатров за ночь как будто свалила неведомая сила, ставят заново только сейчас, во все стороны вокруг лагеря разосланы летучие отряды…

Один всадник галопом понесся в сторону города. На стенах следили за ним внимательно, кое-кто уже начал натягивать лук. Воин рассерженно все пришпоривал бедного коня, тот понесся галопом. Однако, не доезжая на выстрел из лука, всадник резко остановил коня, подняв его на дыбы, прокричал страшным голосом:

– Не спасут вас проклятые колдуны!.. Мы все равно сравняем с землей это проклятое место!.. А вы все ответите за кровь наших лучших людей!

– О чем это он? – пробормотал Окоем озадаченно.

Он посмотрел на Олега, тот молчал, зеленые глаза бесстрастно следили за всадником. Лицо глашатая от бешенства стало багровым, на шее и даже на лбу вздувались толстые синие жилы. Его трясло, он бессильно дергал повод, глаза сверкали, а в уголках рта показалась слюна. Со стен что-то прокричали. Всадник привстал на стременах, погрозил кулаком.

– Наш доблестный вождь… наш Агафирс, – проорал он дико, – сказал, что за сегодняшнюю ночь вы заплатите кровавую цену!

Окоем уловил, что волхв при последних словах словно бы застыл, даже дыхание остановилось. В зеленых глазах росли удивление и злость.

– Что случилось? – спросил Окоем.

– Не понимаю, – прошептал Олег. – Агафирс… жив?

Окоем посмотрел на войско врага, на Олега, снова на растревоженный лагерь.

– А что с ним могло случиться?

Олег покачал головой, сказал упавшим голосом:

– Да-да, ты прав… Звезды и все такое…

Окоем долго смотрел на лагерь агафирсов, вслушивался, затем его острые глаза прошлись по Олегу, его усталому лицу, рукам, на которых свежие ссадины, испачканной в земле одежде.

– Похоже, – сказал он с расстановкой, – можно не спрашивать, где ты был ночью.

Олег ответил непослушным голосом:

– Вот и не спрашивай.

– Но я вижу по твоему лицу, – сказал Окоем почти злорадно, – что не все удается и тебе… мудрый!

Олег проговорил мертвым голосом:

– Все не удается даже богам.

Снизу послышалось звяканье металла. На стену резво взбежал Скиф, в полных доспехах, шлем блестит, но глаза довольные.

– Доброе утро, – поприветствовал он. – Что-то у противника стряслось… А вы ранние пташки! Только что с Олегом… Такой помятый вид, будто бражничал всю ночь, а потом обошел всех непотребных девок!.. А у нас поймали лазутчиков… Ума не приложу, как они оказались так близко от стены… в тех проклятых развалинах, наши стражи ничего не заметили?.. Не иначе как проклятые колдуны… Правда, их самих кто-то потрепал, потрепал.

Окоем хмыкнул:

– Иначе бы и не поймали.

– Верно, – согласился Скиф. – Их было пятеро, но в живых оставалось только двое. Да и те израненные, даже ползти не могли. Видать, колдовства не хватило, чтобы вернуться.

– Или их не стали забирать, – предположил Окоем.

– Как это?

– А не колдуны вовсе, – ответил Окоем хладнокровно. – Что я, колдунов не зрел? Да и ты их встречал, встречал, по морде лица вижу. Это не колдуны, а так… Они ж сами сказали! А перед смертью чего врать?

– Воинская хитрость, – предположил Скиф. – Настоящий воин дерется до конца!.. Они ж какую чушь плели, что проклятый колдун, которого они преследовали, обернулся черной тучей, поразил их молнией и улетел!.. Ха, что-то я не слышал грома, а какая молния без грома? Ты такое видел?

– Тыщи раз, – ответил Окоем. – Когда далеко.

– Так это ж было по ту сторону городской стены!.. Мы б оглохли от треска. Так что брешут, брешут. Молодцы, до конца держались. Как думаешь, Олег?

Олег кивнул:

– Да, конечно. Когда бьет молния, то либо пожар, либо обугленные да оплавленные следы. Наверное, молния – это такой твердый… или почти твердый огонь, как думаешь?

Скиф брезгливо отмахнулся:

– Не мое это дело, из чего молния, раз я не могу взять ее в руки. Но их потрепала не молния, тут ты прав. Скорее, их рвал какой-то зверь, у которого и зубы – ого, и когти – о-го-го, да и вообще…

Он не сумел объяснить, что такое «вообще», двигал пальцами, морщил лоб, наконец плюнул им под ноги, повернулся и пошел на другую стену.

Над землей медленно ширился слабый болезненный свет хмурого утра. Чародеи собрались в шатре Хакамы. Пришли все шестеро, как только убедились, что никаких вражеских воинов в лагере Агафирса нет. Ковакко, зеленый от страха, метался по шатру, спотыкался о ноги чародеев. Беркут буркнул брезгливо:

– Сядь. Без тебя тошно.

– Не могу! – выкрикнул Ковакко. – Ты делаешь вид, что это не он начертал кровью? Пусть Агафирс и его воины думают что угодно, но мы-то понимаем, кто это был! Посмотри еще раз!

Беркут не повернул головы. Другие тоже старались не смотреть на размашистую надпись: «Еще не поздно вернуться!»

Россоха подал голос:

– Не кажется ли вам, что Олег все же как-то сохранил свою мощь?

Беркут буркнул еще злее:

– Мы все лишились магии. Он – тоже.

А Боровик добавил нервно:

– Мы на всякий случай это проверили не один раз. Помнишь, подсылали к ним по дороге людей? Даже когда ему грозила гибель, он отбивался без магии.

– Может быть, не хотел выказывать?

– Хитрил?

Беркут возразил зло:

– Он слишком осторожен. Если есть возможность отбиться издалека… магией, он обязательно бы так сделал.

Россоха развел руками:

– Тогда… как объяснишь?

– Это я должен разводить руками, – ответил Беркут раздраженно. – Мы все знаем, что в лагерь Агафирса мышь не проползет. Богоборец не рискнул бы даже, если бы там всех сторожевых убрали! Да вы и сами его знаете. Но он побывал в лагере! Он убил шестерых в шатре Агафирса… страшно подумать, если бы Агафирс случайно не задержался у костра со своими старыми воинами!

Полог мягко отодвинулся, заглянуло смеющееся лицо Хакамы. Оглядела всех быстрыми веселыми глазами, удивилась:

– Вы что такое взъерошенные?

Чародеи мрачно смотрели, как волшебница легко прошла на середину, повернулась на одной ноге, словно подросток. Глаза ее сияли.