Гелону.
Скиф насторожился.
– Какие-то новости?
– Похоже на то.
У дверей, что ведут в покои Гелона, стражи скрестили перед Олегом копья. Ему даже послышался скрип натягиваемых луков. Быстро посмотрел по сторонам, наверх, но там темнота, только слышно сдавленное дыхание.
– Гелон нас знает, – сказал Олег торопливо. – А вот это его брат.
– Приказа не было, – отрубил один страж.
Второй буркнул:
– Лучше вам подобру-поздорову туда… взад. Я еще ничо, но кто-то устанет долго держать лук натянутым…
В коридоре послышался топот. Снизу по лестнице взбежал молодой парень, лицо красное, запыхавшееся. Стражи убрали копья, парень с разбега налетел на дверь, распахнул с грохотом, вбежал вовнутрь.
Олег успел увидеть в глубине комнаты Гелона. Молодой тцар сидел за столом, уронив голову на руки, а Окоем нервно расхаживал взад-вперед. Гелон вскинул голову на шум, увидел гонца, успел заметить Олега, что-то сказал нетерпеливо Окоему.
Страж заботливо прикрыл дверь, но почти сразу она распахнулась, Окоем выглянул, сделал повелительный жест:
– Этих пропустить!
Стражи молча отступили. Олег, проходя, кивнул:
– Верно делаете, ребята. Гелон ценен… вы даже не представляете, насколько он ценен.
А в комнате парень торопливо выкрикивал:
– Тцар! Да распахни же окна!.. Разве не слышишь этот шум?.. Это пришли люди, которые готовы уйти в мир черного солнца, только бы ты вернул своего отца!.. И не ради награды, тцар! Они просто любят тебя… Гелон.
Гелон вскочил, глаза безумные, стол подпрыгнул и отлетел к другой стене. Руки дрожали, когда снимал железные запоры. Ставни распахнулись, едва слышный гул сразу превратился в мощный слитный рев, будто на стену непрестанно накатывали океанские волны.
Вся площадь перед дворцом была запружена народом. Видно было, как далеко на той стороне города из далеких ворот все появлялись новые и новые люди, которых весть застала в их родных селах. Шли одиночки и семьи, целые группы, мужчины и женщины, старые и совсем молодые юноши…
Олег ощутил, как в глазах защипало. Гелон рядом всхлипывал и вытирал слезы. Скиф в восторге бил кулаком в ладонь.
– Есть же на свете еще люди! – вырвалось у него. – Есть!.. Черт, неужели они все живут в твоей стране, Гелон?
Гелон плакал, потом плач перешел в рыдания. Олег ощутил, как в глазах закипели слезы, а кулаки сжались.
С полудня к руинам старого храма уже двигались массы народа. Больше всего торопилось из города, но немалыми группками спешили из ближних сел. Конные стражи оцепили развалины, подоспели пешие, выставили копья, удерживали: нашлись горячие головы, что старались прорваться и первыми вспрыгнуть на жертвенный камень.
Траву истоптали, словно здесь прогнали табун в сто тысяч голов. Люди все шли и шли, отпихивая друг друга, а сам храм был взят в огромное кольцо. Мохнатые зверьки попрятались, а от гула голосов дряхлые колонны на глазах трескались, становились ниже.
Окоем с двумя помощниками очистили от пыли и грязи плоский жертвенный камень перед чудовищным изваянием, зажгли по обе стороны светильники с благовонными смолами. Молодой парень, чуточку бледный, но с гордо выпрямленной спиной, быстро подошел к камню. Окоем остановил, спросил строго:
– По своей ли воле ты готов уйти в подземный мир?
– По своей, по своей, – ответил парень нетерпеливо. – Не тяни, батя. Да вернется в этот мир отец нашего славного Гелона!
Даже Скиф заметил, что Колоксая не называют по имени. Для них он всего лишь отец обожаемого правителя.
– Смотри, – предупредил Окоем. – Владыки того мира смотрят прямо в душу. Если солгал, то умрешь все равно, но жертва будет напрасна! Колоксая не вернут.
Олег впился взглядом в лицо парня. Тот гордо улыбнулся.
– Пусть смотрит, – ответил он беспечно. – Меня никто и никогда не мог принудить! Я иду добровольно, иду с радостью. Вряд ли мне еще когда-то удалось бы вот так совершить что-то достойное…
Он сделал два шага, Олег задержал дыхание. В огромном зале народ затих, а парень отважно ступил на жертвенную плиту. Даже в этот миг румянец не ушел с его щек, на миру и смерть красна, он любуется собой, своим поступком, знает, что о его подвиге будут рассказывать долго, а родня будет им гордиться.
Олег выждал немного, потом очень медленно, стараясь делать это незаметно, выпустил из груди спертый воздух. Парень уже забеспокоился, вертит головой. Что-то не получилось, это уже видно. Сейчас это поймет и Окоем. Пока что еще ждет, так и впился взглядом в лицо отважного…
Скиф дрожал, на бледном как полотно лице менялись оттенки от неверия до безумной надежды. Вот сейчас на жертвенном камне вспыхнет огонь, парень исчезнет, а из огня шагнет в мир живых огромный, прекрасный обликом тцар-воитель с сияющим взором и грозный видом.
Олег сказал быстро:
– Окоем!.. Парень чист, но боги почему-то его не хотят. Давай другого.
Окоем в растерянности вскрикнул:
– Но почему?.. Жертва добровольная!
– Может быть, у него ноги кривые, – огрызнулся Олег. – А то и вовсе не оттуда растут!.. Ты не на меня смотри, на людев смотри!
Народ в самом деле начал волноваться, слитный гул голосов нарастал, как грохот надвигающегося наводнения, что прорвало плотину и теперь несет с собой бревна, сараи, вырванные с корнями деревья, ревущий в страхе скот и гогочущих гусей.
Окоем поспешно вскинул руки:
– Боги послали знак!
Толпа начала затихать, а кто все еще волновался, на тех шикали, самых упорных били по голове. Окоем потряс стиснутыми кулаками, голос его вырос до визга:
– Боги увидели… что хотят отдать жизни многие! И теперь боги решили выбрать сами.
Он увидел одобрительный кивок Олега, зло оскалил зубы. Помощники быстро выстроили воинов с копьями так, чтобы те удерживали народ, но все равно произошла свалка, когда сразу несколько человек пытались устремиться в проход.
Парень в разорванной рубахе наконец прорвался, добежал и с разбега впрыгнул на плиту. Олег успел увидеть счастливое гордое лицо, сияющие глаза. Парень выпрямил спину, он был счастлив, что уходит из жизни так красиво, сейчас его видят как родные, так и друзья, даже девушки…
Он переступил с ноги на ногу, выпрямился еще больше, стиснул кулаки. Олег видел, как восторг в глазах померк, там блеснул страх, что и его могут не взять, не принять, не восхотеть как жертву, и снова у него будет жизнь обычного человека, который мог стать героем, но не стал…
Окоем зыркнул на Олега, процедил сквозь зубы:
– Боги не приняли жертву… Пропустите следующего!
Олег потихоньку начал протискиваться сквозь толпу обратно. Скиф посмотрел вслед, потом на жертвенный камень, куда как раз взобрался немолодой кряжистый мужик, степенный, с широкой окладистой бородой. Олег видел, как задергался молодой воин, но явно пересилил себя, потому что когда Олег оглянулся уж на выходе из толпы, Скиф стоял на прежнем месте и жадно смотрел, как на камень поднимается совсем юный подросток, худой и нескладный, но с восторженными сияющими глазами молодого
