Скиф скривился, кулаки на столе сжались так, что заскрипела кожа. Сквозь стиснутые зубы процедил люто:

– А что предлагаешь ты? Оставить зло безнаказанным?

Гелон покачал головой.

– Нет. Я не даю злу свободу. Я борюсь со злом… И в моих землях нет зла… по крайней мере, большого и безобразного. Я уменьшаю зло! Если бы и другие так же уменьшали его в своих землях, мы бы очистили землю.

Скиф вскрикнул:

– Но там… за перевалом! Там убийца нашего отца резвится безнаказанно! Где ее сынок Агафирс правит могучим государством лишь потому, что согласился с ее преступлением! Это разве справедливо?

Гелон посмотрел на Олега, словно искал поддержки, но Олег молчал. Гелон сказал убеждающе:

– Агафирс самый старший сын. Он и должен был наследовать трон…

– Нет! – воскликнул Скиф. – Ты же знаешь, что мы оба были лучше! Мы побивали его в детстве, хоть в драках, хоть в знаниях… великих битв, управлении людьми, сбора налогов. Мы все умели лучше!.. Даже ты, хоть и не любил драться, побивал его! Забыл? Трон занял бы я… либо ты. Но теперь он сидит там лишь потому, что согласился с подлостью. А кто допускает подлость, тот сам подл.

Гелон кивнул.

– А всякий подлый, – сказал он, – нам враг. Видишь, Скиф, я с тобой согласен. И тоже борюсь с подлостью. Везде, где встречаю. Но я сперва хочу истребить ее здесь, а потом уже идти в другие страны. Я хочу быть чист, чтобы на чужие грязные пятна мог указывать своим чистым пальцем!

Скиф стукнул кулаком по столу. Посуда подпрыгнула, хотя стол был массивным, ножки из толстого дуба, а столешница толщиной в руку.

– Гелон, я тебя не убеждаю в своей правоте! Я знаю, что я прав. Я спрашиваю прямо: ты идешь со мной или нет?

– В мести?

– Да, в мести!

– Мести нашей матери? – переспросил Гелон. – Ты так и не ответил… а что потом? Допустим, побьем ее войска… а войска там сильные, Агафирс мечтает о войнах, захватим город, побьем жителей, ворвемся с окровавленными мечами во дворец… ворвемся в спальню нашей матери… Что ты сделаешь? Убьешь?

Скиф зарычал. Лицо перекосилось, на лбу и висках вздулись тугие жилы.

– Что ты такое спрашиваешь? Что ты спрашиваешь? Ты же знаешь, что смерть отца должна быть отомщена! Иначе… иначе нет в мире справедливости!

Гелон повернулся к Олегу.

– Что скажешь, мудрый волхв? Есть на свете справедливость? Или нет ее?

Олег буркнул невесело:

– Откуда ей взяться?.. Для того великий Род и создал нас, чтобы мы ее установили.

Скиф вскрикнул:

– Видишь, и волхв говорит то же самое!

– Да? – спросил Гелон. – Тогда все же ответь прямо: ты вот так просто пойдешь и убьешь родную мать?

Скиф вскрикнул отчаянно:

– Я не хочу ее убивать!.. Но я должен! Она убила моего отца, которого я даже не увидел! Я не сидел у него на коленях, он не подбрасывал меня в воздух, не учил ездить на коне, не учил держать деревянный меч… Она лишила меня отца… она виновата!

Гелон отодвинул пустое блюдо, поднялся. Олег и Скиф смотрели, как правитель Гелонии прошелся по комнате, нахмуренный, несчастный, с потерянным выражением на лице. Наконец остановился, посмотрел Скифу прямо в глаза.

– Я не пойду с тобой, брат, – произнес он ясным голосом. – Да, наша мать поступила… неправильно. Да, наш отец не совсем честно взял ее в жены. Но все равно она не должна была его убивать.

– Да еще так подло! – вскрикнул Скиф яростно. – Герою умереть от яда? Какой позор!

– Убила как могла, – ответил Гелон. – Сейчас вопрос в том, должны мстить или не должны. Вспомни, Агафирс вообще считает, что мать права и мстить мы не должны. Ты считаешь, что должны. Я оказался посредине: да, мать не права, я не хочу жить с нею в ее стране, не хочу своей доли наследства. Я ушел, отказавшись от родства с нею. Надеюсь, ей стало стыдно.

Скиф вскипел, а Олегу стало неловко за Гелона. Похоже, средний брат не совсем понимает жестокости мира, в котором живет. С другой стороны, как-то ухитрился сделать свою крохотную страну… а сейчас совсем уже не крохотную, процветающей…

– Отец, – выкрикнул Скиф. – Отец!.. Его кровь взывает об отмщении.

– Отец умер без крови, – напомнил Гелон мягко. – Но ты прав, для отца надо было что-то сделать.

Скиф уставился с непониманием:

– Для отца? Для него можно только отомстить человеку, его убившему! Тогда его душа успокоится.

Гелон покачал головой. В глазах было сомнение, наконец проронил тихо:

– Я уже несколько лет пытался его отыскать. Я собрал колдунов, магов и волшебников, просил побывать в том мире… Только одному удалось попасть туда. Не знаю, сам он там был или только его дух… чародей и сам не знает, но он говорил с нашим отцом.

Скиф вскрикнул с негодованием:

– Зачем ты тревожишь дух отца?

Гелон медленно поднял голову, взгляд его синих глаз, как внезапно заметил Олег, может становиться и вот таким же твердым, как диаманты чистой воды. Всегда готовые к улыбке губы сомкнулись в плотную линию.

– Не ради любопытства, брат. Не ради любопытства.

– А ради чего?

Олег невольно затаил дыхание. Скиф тоже застыл. Гелон после паузы обронил:

– Я просил узнать, как его вернуть в наш мир.

Скиф ахнул, из Олега вырвалось невольное:

– Ого!.. Разве такое возможно?

– Невозможно для простых людей, – ответил Гелон. – Но не для героев.

Скиф сказал потрясенно:

– Брат… Ты делаешь… делаешь невозможное! Это я взялся за простое, понятное: отомстить за отца. Кто из нас не мстит? Все мы… А ты, ты… я люблю тебя, брат. Ты единственный из нас… нет, из людей вообще, кто отказался ломать, а только строит! Я… я, наверное, в твоих глазах совсем дрянь, да? Ведь я стараюсь отправить человека на тот свет, а ты стараешься оттуда вытащить!

Олег вмешался:

– И на тот свет надо плохих людей, и с того света… хороших. Разница только в том, что убивать и вообще ломать и рушить всегда проще, чем строить. Я даже не представляю, как ты намереваешься освободить Колоксая.

Скиф сказал с надеждой:

– Это же Гелон! Ему всегда все удавалось.

Гелон бледно усмехнулся.

– Получалось, а не удавалось. Удача здесь ни при чем. Я пять лет только говорил с магами! Уговаривал, обещал, просил. Затем покупал для них все, что им требовалось… Почти все деньги оказались потраченными зря, но, как я говорил, один сумел добраться, поговорить… Я его отправил к самим владыкам того мира.

В страшной тиши Скиф прошептал:

– Как?.. Как ты сумел?

– Слева и справа от города руины, – напомнил Гелон. – Те, что слева, – остатки храма подземных богов. Я подумал: не знак ли это мне? Не отсюда ли можно попасть в тот мир… и вернуться?

Олег вдруг побледнел, содрогнулся. Он вспомнил черное солнце подземного мира, сам ощутил на спине смертельный холод. Трудно поверить в то, что тогда свершили трое грубых и уверенных в своей правоте