Я поерзал, такая перспектива не нравится. Ведь это не на кого-то безымянного, а на меня накинутся. Это же я собираюсь осчастливить мир новой верой-религией, новым учением «как жить правильно»!

Не помню, когда это я встал из-за компа, но вот сейчас мелю кофейные зерна, фильтрую воду, готовлю джезву, словом, развиваю кипучую деятельность, только бы не браться за дело, к которому собираюсь подступиться уже много лет, но… страшусь и готовлю только кирпичики, не решаясь выкладывать само здание.

Но – пора. Основные постулаты уже оформились в черепе. Пора переносить на бумагу. Точнее, в комп. И все равно – страшно.

Страшно и того, что получится, как задумал, и того, что не получится. Ведь я уже тайком который год примеряю тогу… или мантию пророка. Нет, пророк должен являться в рубище. В рубище, по меркам нашего времени, это не на «мерсе», а на «шестерке», а то и вовсе на «Москвиче».

Итак, давай еще раз. Я исхожу из того, что остальные люди – тоже я. Такие же частицы огромного организма, только связи у нас не настолько тесные, хоть и есть, есть нечто смутное, из-за чего ощущаешь себя единым организмом. А раз они такие же, то чувствуют так же, думают примерно так же. Во всяком случае, основа у всех одинаковая, доставшаяся от животных предков. Да и базовые понятия человека тоже у всех одни и те же.

Отсюда закономерный вопрос: как устроить жизнь так, чтобы «всем было хорошо»? И не надо демагогии, что, дескать, что для одного хорошо, для другого – плохо. Мол, для садиста хорошо пытать других, а для людоеда так и вовсе кушать.

Будем прагматиками, то есть будем опираться на большинство населения, а большинство все же нормальные люди, без особых отклонений. Большинству нужна хорошая пища, добротное жилище, поменьше трудиться, побольше получать… Нет, трудиться тоже никто не отказывается, но все хотят, чтобы труд совпадал с хобби. Для меня, к примеру, и пять минут просидеть с удочкой – нестерпимая мука, а кто-то встает ни свет ни заря, чтобы не пропустить утренний клев, и сидит там, кормит собой комаров, сутками…

Увы, хоббячего труда на всех не хватит. Придется еще долго делать и неприятную работу. Даже мелкую работу, а то и вовсе чистить обувь или зубы. Единственное, что может спасти, – это прогресс науки и техники. Создать самочистящиеся туфли и зубы, которые никогда не страдают кариесом, не стачиваются и всегда снежно-белые. Да и тысячи других приятных мелочей и не мелочей, в том числе сверхдолгую жизнь, а то и вовсе бессмертие, дабы такой приятственной жизнью можно было наслаждаться очень долго.

Да, такую жизнь может обеспечить только прогресс науки и техники. А как, кстати, сейчас с этим прогрессом?

С чашкой горячего дымящегося кофе я подошел к окну. Бульвар слабовато освещен от фонарных столбов, лучше – от вереницы витрин магазинов на той стороне. Особенно яркое пятно на сотню квадратных метров вокруг огромнейшего щита с зазывной рекламой: «Тампаксы – с установкой!» На освещение этого щита уходит энергии, что хватило бы на освещение средних размеров школы… Кстати, в школах с подачей электроэнергии по-прежнему плохо.

Включил телевизор, там как раз рекламировали мощную акцию, что сейчас, оказывается, идет по всему земному шару: «Алло, ищем таланты!» Я уж подумал, что наконец-то кто-то спохватился, в самом деле поняли, что человечеству нужны великие математики, великие физики, химики, инженеры, изобретатели… Ан нет, оказываются, ищут одаренных детей, из которых можно будет вырастить… фотомоделей! Да-да, сейчас самая высшая цель – вовсе не открыть истинное строение мироздания, не проникнуть в недра микромира, а создать новую помаду, новую прическу или разбогатеть на новой формуле крема от морщин.

Если бы в металлурги стремились бы так же неистово и массово, как в поп-певцы, то мы бы уже сажали сады на Марсе, плавали бы в озерах Венеры и строили бы звездолеты для прыжка к звездам! Но, увы – поколению, для которых высший идеал – подмостки рок-сцены, на фиг сады на Марсе или океаны Венеры. И на фиг звезды. И вообще другие миры.

Вывод: мы должны повернуть вектор интересов. Люди должны стремиться создавать. Причем, мы все должны четко понимать, что создать новый сорт стали, который выдержит удары метеоритов в космосе, а на Земле можно будет строить опоры моста толщиной с вязальную спицу – это намного более значимое создание, чем наснимать голышом королеву-мать и поместить в Интернете. А ведь сегодня именно такой человек станет героем! О нем будут писать, помещать его фото и интервью с ним, он напишет книгу воспоминаний, как сумел подкрасться и заснять в именно такой позе. Он получит такую сумму денег, на которую мог бы построить научно-исследовательский институт по усовершенствованию стали… но уже понятно, как он истратит эти деньги.

Я отхлебывал кофе мелкими глотками. Горячее варево покатилось по пищеводу вглубь, но еще по дороге всасывается перистальтикой, пошло в мозг, и мысли побежали четче, ярче, отграненнее. Аксиома, что одна и та же порция крови омывает и вот этот мой кристально ясный мозг, и горячее сердце, и презренные гениталии. Даже кишечник наполняется той же кровью, что по большому… или малому кругу, неважно, идет в мозг. Это мы знаем, но вот только выводы из этой постоянной циркуляции делаем разные.

В последнее время возобладало мнение, что раз та же самая кровь в голове, что и в кишечнике, то и содержимое в голове должно быть примерно такое же. И вся наша цивилизация момента построена на этом. Все шоу, все СМИ, вся политика, все отношения между друзьями, между мужчиной и женщиной, между странами, конфессиями…

На этом фоне я выгляжу уродом, который из этого же факта пытается делать противоположные выводы. Мол, если та же кровь омывает и мозг, и задницу, то пусть и задница будет такой же, как мозг. И это в обществе, где чаще думают задницей, даже не зная о добавочном козыре в свою пользу в виде этой циркуляции крови!

– Решение обычно лежит в противоположном направлении, – сказал я себе вслух. – Противоположном тому, где традиционно ищут.

Я представил себе лица Майданова, Лютового, Бабурина, Вертинского, своих коллег по службе, отца и мать… Только Таню оставил в покое, она пойдет за мной всюду, за любым мною, но остальные…

Даже Лютовой будет против, резко против, не говоря уже про Майданова и прочих-прочих-прочих и прочейших, хороших и милых интеллигентных людей. Хороших и милых, которые устроились в этом мире, прижились, хорош он или плох, но уже стерпелись, другой жизни не представляют, менять не собираются, не хотят и… не дадут.

Эти милые интеллигенты страшатся любой острой мысли. Даже не задумываются, верна она или не