народы могут выдержать натиск заокеанской свиньи только в случае, если считают себя… лучше. Пусть об этом нигде не говорят, не упоминают, но они
Я сказал завистливо:
– Вы-то говорите об этом вслух!
– Говорим, – согласилась она. – Сами над этим же смеемся, но все равно уверены, что мы – лучше. Потому, понятно, свой Израиль не дадим превратить в банановую плантацию Юсы! Да – мы богоизбранные, вот так, съели? Китайцы тоже непоколебимо уверены, что они – Богоизбранная Срединная Империя, а на ее окраинах живут варварские народы, совсем дикие, им не исполнилось еще и по паре тысяч лет, таких нельзя принимать всерьез… Курды вот уже тысячу лет бьются за создание своего богоизбранного государства Курдистан, эти тоже горды своим мужеством и стойкостью, никакой Юсе их не подмять… баски знают, что лучше всех на свете они, баски, и даже когда вся Испания сгинет, то они, баски, будут!..
Она остановилась, я продолжил с горечью:
– Договаривайте, договаривайте. Зато всяким мамбо-юмбо, Буркина-Фасо и прочим россиям, которые дефолтно, то есть по установкам, считают, что любой иностранец лучше их соотечественника, – этим хана. Их ждет неизбежное растворение среди тех, кто сохранил честь и гордость. Ладно, пусть даже основанные на мифах, разве в этом дело?
Она кивнула:
– Да. Неважно, на чем основано, главное – результат. Кстати, старые законы, пришедшие из тьмы веков и мифов, и сейчас более жизненны, чем статьи Уголовного кодекса. Наш закон: око за око, зуб за зуб, кровь за кровь!.. А все эти хитрые игры юристов… В моем обществе нормальных людей раздражают, даже бесят эти споры насчет адекватности или неадекватности наказания свершенному проступку. Получается, что законы созданы для преступников. Для того, чтобы скрупулезно точно отмерять им шлепки по заднице за преступления или, как все чаще говорят, проступки.
Я сказал, слегка задетый:
– Юриспруденция создавалась тысячелетиями! Не зря же такой опыт…
Она прервала:
– Я не самая тупая на свете, у меня два высших образования, честно-честно! – гуманитарных… это от слова «гуманность», наверное, но все равно считаю, что закон должен защищать меня от преступников, а не преступников от меня, законопослушной гражданки! И плевать мне на придуманную вами, юристами, адекватность! Я хочу, чтобы ублюдку, который расписал матерными словами наш чистый подъезд, прилюдно отрубили руки. И написали об этом в газетах, показали это по телевизору. Да, неадекватно, завопят юристы. Да, на всю жизнь калека, а мог бы вырасти в художника… Как же, вырастет! Зато я знаю точно, что, ужаснувшись такой неадекватности, сто тысяч мелких пакостников не посмеют даже подумать написать что-то на стене!
Я развел руками:
– Увы, это только говорит о том, что мы, юристы, слишком спешим ввести в обращение прекрасные справедливые законы!
– Спешите, – подтвердила она сердито. – Спешите!.. Нельзя тянуть морковку за уши, чтобы подросла. Ваши законы… я имею в виду созданные юристами, а не здравым смыслом, облегчают жизнь преступникам, а не законопослушным гражданам. А международные законы облегчают жизнь и развязывают руки преступным организациям и преступным государствам. Не государствам с преступными режимами, а именно преступным государствам!
Она промокнула губы кружевным платочком, улыбнулась. Я тоже старался держать лицо слащаво- заинтересованным, как же – богатая туристка, ничего из себя, сиськи на месте, настроение у нее, как говорят, командировочное, что значит – желает оторваться по полной, можно загудеть вдвоем всласть…
– Пойдемте, – скомандовала она. – Возьмите меня под руку. Сделайте лицо…
– Уже сделал, – заверил я, – разве не видно?
Она посмотрела критически.
– Если с таким лицом подходите к женщинам, то я подозреваю, что вы еще девственник.
– Если у меня нет женщины, – ответил я мудростью, почерпнутой у Бабурина, – значит, у кого-то их две… Вообще-то я парень хоть куда, но женщины туда соглашаются редко…
– О, вы уже жалеете, что ваш вечер безразвратно потерян?
Я отстранился, посмотрел на нее искоса, уже веселую, острую на язык, с насмешливым блеском в глазах.
– Знаете, – сказал я проникновенно, – я, как и все мужчины, гораздо больше ценил бы женский ум, если бы он покачивался при ходьбе…
Она засмеялась:
– Да, мир един!.. Я этот афоризм тоже вчера получила по рассылке. Как получили и полмиллиона других подписчиков по всей планете. Мир един. Потому мы и вправе отбиваться на всех континентах, а не только в одной своей стране, не решаясь перейти границу. Именно отбиваться… И всем надо объяснять, что мы всего лишь отбиваемся от врага, а не совершаем теракты!
– Так, – ответил я тихо, – так…
Она взглянула встревоженно.
– С вами что-то случилось?
– Только хорошее, – ответил я и заставил себя через силу усмехнуться. Не рассказывать же, что даже сейчас, разговаривая с тайным эмиссаром израильского сопротивления, продолжаю подбирать доводы, слова, выстраиваю фразы для своего… пора бы подобрать название. – Вы очень хорошо говорите,
