Аромат свежесваренной рыбы… нет, это фигня, свежесваренная рыба – просто свежесваренная, у нее хороший сильный запах, но не аромат, а мне в ноздри ударил именно аромат. Не рыбы, а ухи. Уха – это больше, чем бульон от рыбы. Уха, как объяснял отец, обязательно варится из мелкой рыбы. Разваренную рыбешку выбрасывают, а в этот бульон, или юшку, как называет отец, засыпают новую порцию мелкой рыбы, снова варят, снова выбрасывают. И так – трижды. Только тогда уха… о, только тогда она настоящая!

Возможно, отец просто поэтизирует свою позицию, крупная рыба у него просто не ловится, но уха в самом деле чудная.

– Как улов? – спросил я с порога.

На кухне загремело, послышался скрип стула, в коридорчик вышел отец. На нем фартучек, с собой возит, что ли, я такого в своей кухне никогда не видел, в глазах родительская строгость.

– А, гуляка, – сказал он ворчливо. – Чего так поздно?

– Ты будешь доволен, – сообщил я.

– Чем?

– Как ты и хотел – по бабам, по бабам-с…

– В самом деле? Тебе удалось познакомиться с достойной женщиной?

Я пожал плечами:

– А что трудного? Любая женщина может оказаться у моих ног. Главное ногой в челюсть попасть.

Он нахмурился, не принимая отшучиваний.

– Я хотел, чтобы ты не по бабам ходил, а чтобы привел хорошую достойную женщину к себе в квартиру! И чтоб жил, как усе люди. Ладно, вообще-то ты вовремя. Только что сварил, еще не остыла. Иди мой руки.

– Что за ритуал, – пробормотал я. – На здоровой коже все микробы сами дохнут, а больную никакое мыло не спасет…

Но потащился в ванную, отец бдит, я должен мыть руки, уши и чистить зубы два раза в день. Хотя, конечно, фигня, ибо те металлокерамические, что я себе поставил лет пять тому, ни разу не напомнили о себе. Гарантия на пятьдесят лет, все это время будут белыми и блестящими, дурость – возить по ним щеткой с пастой. Могу гвозди перекусывать. Скорее челюсть переломится, чем такой зуб треснет или отколется. Будь у нас наука и техника поразвитее, я бы себе в организме кое-что заменил и помимо зубов. К примеру, чтобы желудок не усваивал сверх необходимого, чтоб мышцы могли нести меня бегом по лестнице на двадцатый этаж… а то как вспомню поломку лифта на прошлой неделе…

Большим половником отец разливал уху, ноздри моей сопатки дергались, ловили ароматы и передавали сигналы в мозг, тот переправлял в желудок, дабы приготовился, начал выделять желудочные соки нужного состава, а этот гад уже в нетерпении скачет, как конь, по всей утробище: какой сок, с ума сошел, давай лей быстрее да побольше!

– Скажи мне, что ты ешь, – сказал я, – и я скажу, кто ты… Неужто я – рыба? Да еще такая мелкая?

– Почему мелкая, – возмутился отец, – почему мелкая? В самый раз!.. Ты не вылавливай руками куски, не вылавливай!.. Ложка на что?

– Я слышал, – сообщил я доверительно, – что пальцы появились раньше вилок, а руки – раньше ножей. Я просто чту традиции.

– Язычник?

– Почему?

– Говорят, какие-то язычники объявились. Сами себя называют традиционалистами.

– Что-то слыхал, – ответил я. – Или по жвачнику видел.

Некоторое время слышался только стук ложек. Я не прикидывался, жрал в три горла, отец посматривает с удовольствием. Родительский инстинкт в нем еще не угас: напихать в распахнутую пасть своего пищащего птенчика червячков, уберечь, чтобы не вывалился из гнезда, проследить, чтобы взял в пару смирную пичужку, а не хищную ворону…

После обеда я пошел в комнату, но пока комп грелся, глаза бездумно сканировали сверхплоский экран телевизора, где кто-то бегает, мельтешит, натужно смеется…

– Отец! – позвал я. – Иди сюда быстрее!..

На кухне зазвенело, он появился быстро, сразу поймал мой взгляд и тоже посмотрел на экран. Шла популярная передача «Герой без галстука». Телеведущая рассказывала о премьер-министре, человеке большой эрудиции и огромной работоспособности. В промежутках шли кадры ее прямого интервью, когда он отвечал ей в своем кабинете, в машине, на даче у костра. Наконец, из-за чего я и позвал отца, – в туалете. Премьер разместился со спущенными штанами на унитазе, кряхтел, временами багровел, глаза выпучивались, как у филина, затем слышался звучный плеск воды, словно с высокого берега прыгал в озеро крупный бобер.

Телеведущая пристроилась в открытых дверях. Туалет у премьера не так уж и велик, пусть зрители видят, что как у всех. Такой премьер им ближе и роднее, что срет, как и все, вот и бумажку рвет очень аккуратно, экономно, разделяет по перфорации строго на отмеченные квадратики, лишними не пользуется,