Работа, скука, нищета...

Всю жизнь свою, моя касатка,

Что в клетке птица, заперта.

Когда и выйти доведется,

Домой придет - печальней дом...

Глядишь, на грех старик напьется,

О-ох, беда мне с стариком!

Ну, та ль она была сызмала?

Бывало, пела и плясала,

На месте часу не сидит,

Вот, словно колокольчик звонкий,

Веселый смех и голос тонкий

В саду иль в горенке звенит!

Бывало, чуть с постельки встанет,

Посмотришь - куколки достанет,

Толкует с ними: 'Ты вот так

Сиди, ты глупая девчонка...

Вот и братишка твой дурак,

Вам надо няню...' И ручонкой

Начнет их эдак тормошить...

Возьмет подаст им на бумажках

Водицы в желудевых чашках.

'Ну вот, мол, чай, извольте пить!'

Уймися, говорю, вострушка.

Отец прикрикнет: 'Посеку!'

Бедняжка сядет в уголку,

Наморщит лобик, как старушка,

И хмурится. Отец с двора

Опять потешная игра'.

И мать работу положила,

Печной заслон впотьмах открыла,

Достала щепкой уголек

И стала дуть. Вдруг огонек

Блеснул - и снова замирает.

Вот щепка вспыхнула едва,

Из мрака смутно выступает

Старушки бледной голова.

3

Уж стол накрыт, и скудный ужин

Готов. Покой старушке нужен,

Заснуть бы время, - мужа ждет;

Скрипит крылечко, - он идет.

Сюртук до пят, в плечах просторен,

Картуз в пыли, ни рыж, ни черен,

Спокоен строгий, хитрый взгляд,

Густые брови вниз висят,

Угрюмо супясь. Лоб широкий

Изрыт морщинами глубоко,

И темен волос, но седа

Подстриженная борода.

'Устал, Лукич? - жена спросила,

Легко ль, чуть свет ушел с двора!

Садись-ко ужинать: пора!'

- 'Не каплет сверху... заспешила!

Ответил муж. - Успеешь, друг!

И, сняв поношенный сюртук,

На гвоздь повесил осторожно,

Рубашки ворот распустил,

Лицо и руки освежил

Водою. - Ну, теперь вот можно

За щи приняться'.

- 'Вишь, родной!

Старушка молвила. - Не спится!

Всю ноченьку провеселится,

Поди, как свищет!'

- 'Кто такой?'

Ответил муж скороговоркой,

Ломая хлеб с сухою коркой.

'Соловьюшек у нас в саду'.

- 'Сыт, стало. Коли б знал нужду,

Не пел бы. Мне вот не поется,

Как хлеб-ат потом достается...

Ты, Саша, ужинала, что ль?'

- 'Мы ждали вас'.

- 'Подай мне соль'.

Дочь подала.

'За ужин села,

Так ешь! ты что невесела?'

- 'Я ничего'.

- 'Гм... дурь нашла!

Так, так!'

Старушка поглядела

На Сашу. Саша поняла

И ложку нехотя взяла.

'Ох, эта девичья кручина!

Отец, нахмурясь, продолжал

И мокрой ложкой постучал

Об стол. - Все блажь! Подбавь, Арина,

Мне каши... да, все блажь одна!

Я знаю, отчего она,

Смотри!'

- 'Опять не угодила!

За смех - упрек, за грусть - упрек...

Ну, грустно, - что ж тут за порок?

Что за беда?'

- 'Заговорила!

Язык прикусишь! берегись!

Вишь ты!..' И жилы напряглись

На лбу отца. Гроза сбиралась.

Но Саша знала старика,

Словам дать волю удержалась,