– Ай да старикашка! – послышался голос с кухни.
Салов, не отключаясь, ринулся туда и успел заметить лишь светлый плащ, мелькнувший под аркой.
– Ушел, – доложил оператор из микроавтобуса. – Что делать дальше?
– Ну, выгляни, если можешь... – неуверенно сказал Салов. – Ничего, ребята, не понимаю...
Он вернулся в прихожую, сунул пистолет обратно в подмышечную кобуру, поднял голову к потолку и задумался.
– Нету уже никакого старика, – снова сообщил по мобильнику оператор. – Такси какое-то отъехало, я номер не успел разглядеть.
– Ладно, – уныло ответил Салов, – наблюдай дальше. Отбой... А может, ошибка? Почему мы вдруг решили?..
Опер, стоящий рядом, пожал плечами, сказал неуверенно:
– Может, он в глазок чего увидел?
– В глазок? – переспросил Салов. – И вдруг стукнул себя кулаком по лбу: – Идиот!
– Кто? – удивился опер.
– Я идиот! – почти кричал теперь Салов. – Я же свет погасил! Слушайте, когда мы вошли, он горел?
– Кажется, горел, – подтвердил второй опер.
– Верно! Горел! А на глазке нет задвижки – видите? Значит, с лестничной площадки свет должен быть виден! Или не виден! А если это сигнал? Он глянул – темно. Что-то неладно! Тревога! И только мы его и видели... Ах, идиот...
– А чего он приходил-то? – усомнился опер.
– Надо было, вот и приходил. Помните, там что-то про сейф говорилось. Давайте искать. И быстро.
Сейфа никакого не нашли, зато позвал оперативник, разгребавший старые вещи на антресоли над проходом в кухню:
– Дуйте сюда!
Он достал вовсе не запыленную спортивную сумку с многочисленными «молниями» и сине-белой надписью «Динамо» на боку. Сумка была тяжелая. И через минуту стало ясно почему.
Завернутые во фланель, в ней лежали два АКС-74УН со сложенными прикладами и парой рожков с патронами. Все было чистенькое, новенькое и старательно протертое от масла. Прямо бери и с ходу стреляй. Отличное, компактное оружие, предназначенное для спецназа. Один минус у этой модификации всемирно известного «калашникова» – прицельная дальность невелика, до четырехсот метров. Зато удобно для установки ночного прицела. А для киллера, работающего, как указывают факты, практически не далее трехсот метров, истинный подарок. Всего пятьдесят сантиметров длина, в любом целлофановом пакете можно пронести...
Значит, был все-таки киллер? Но это очень плохо. Он теперь станет еще более осторожным. Хотя, с другой стороны, свет в прихожей тоже ни о чем не говорит. Нелли могла, уходя, просто забыть погасить свет. Машинально. Как это делают все нормальные люди, выходя из дома.
Тяжко вздохнув, Салов стал звонить Гоголеву. Как в том анекдоте: две вести – плохая и хорошая, с какой начинать? Давай с плохой. Бизоны сдохли, одно дерьмо от них осталось. Давай хорошую. Дерьма много... Очень не хотелось думать сейчас Салову о том дерьме, в которое попал по собственной невнимательности...
Он был растерян. Не в том смысле, что запахло провалом, нет. Сильно обеспокоило другое: Нелли должна была оставить свет в прихожей. И, вероятно, забыла. Хотя он ей каждый раз напоминает. Женщина! Что с нее взять!..
Но Сергей сразу, с самого начала поставил себе за правило немедленно уходить, если что-то нарушало его планы. Может, в квартире никого чужого и не было, но... Глазок не светился. От самой двери несло чем-то враждебным, запах, что ли, какой-то посторонний? Черт его знает, но когда ты сам идешь по лезвию, все внимание только следующему шагу, и тогда твоя осторожность становится безусловным рефлексом.
«Микрашка» еще какой-то странный во дворе появился. Он вроде снаружи опасности не представлял, но кто его знает, что внутри? Раньше его не было. Но на его проход в подъезд и обратно вроде бы никто не прореагировал...
А если все-таки?.. Нелли можно, конечно, позвонить на мобильник, но неизвестно, где она сейчас, не исключено, что в кабинете очередного взяточника и ведет нелегкий для себя, для своей гордой натуры разговор. И настроение у нее после смерти Саблина несколько подавленное. Неужели что-то подозревает? Нет. Не должна. Все было проделано абсолютно чисто, и никаких следов в этом «Павлине» не должно было остаться. Ничего, время сгладит, забудется. Надо ехать уже. Лететь отсюда пора, и чем скорее, тем лучше. Вот последняя работа – и в дорогу.
Очень не понравился Сергею какой-то странный, двусмысленный разговор с Патриархом. Будто законник в чем-то его подозревает. Что-то вешает ему на уши. Какую-то липкую паутину плетет, старый паук.
Появилась совершенно неожиданная мысль. А может, им пришла пора избавиться от исполнителя?! Всему ведь однажды приходит закономерный конец. А уж о судьбе исполнителей кому и знать, как не Сергею. Да хоть тот же Солоник... Киллер вообще живет недолго. Либо его чужие убирают, либо ментовка, либо свои. Чаще последние. Чтоб полностью замести следы.
Показалось, что у Монахова злорадство промелькнуло в глазах и в интонации: кончается, мол, твое время, Сережа-голубь. Вот и на Павловск он, скорее всего, глаз положил. Почему-то интересовался, нельзя ли и Нелли туда, к разговору, пригласить. Зачем это ему? Забрать все себе, а на него, на Серегу Светличного, записать последнее убийство – собственной любовницы?
Светличный поморщился, заметив, что как-то не по делу распаляет себя. А ведь еще предстояла работа. И гонорар за нее немалый.
Или этот старый мерзавец знает что-то такое, что ему, Сергею, неведомо? И гонорар ему после сегодняшней работы уже приготовлен – пуля в затылок? А подруге ничего не останется, как перебраться из одной постели в другую... В лучшем случае...
Попутно возникли сомнения, правильно ли он поступил, держа большую часть своих гонораров в депозитарии тютюнниковского «Петербурга». Ведь не дай бог что случится, конфликт возникнет с Патриархом, можно крепко и прогореть.
И вопрос второй – оружие. В автоматической камере на Финляндском вокзале у него хранился отличный бесшумный и беспламенный ПСС. Один минус – дистанция до объекта мала, максимум пятьдесят метров. А чтоб исключить случайности – любая половина. Это значит, надо находиться практически рядом с клиентом, что очень нежелательно. Но это – крайний случай.
Можно, конечно, связаться с Патриархом и сказать, чтоб доставили оружие, тот же АКСУ. Найдут, никуда не денутся. В конце концов, пусть и они побегают. А то ведь исполнение можно и отложить. Куда они координатора девали? Почему вдруг исчез? Почему, кстати, до сих пор не появился Игорь?
Развели бардак! Такого оптовика просрать – это ж просто уметь надо! Психушка! Сумасшедший дом! Ну никакого порядка...
Он решился наконец и из телефона-автомата позвонил Патриарху. По тому номеру, что недавно получил от менеджера Акимова на Главпочтамте.
– Это Сергей, – сказал твердо, едва там сняли трубку.
После недолгой паузы услышал чуточку скрипящий голос старого пердуна, мнившего себя Патриархом:
– Слушаю, Сережа. Что, проблемы?
– Есть небольшая. «Инструмент» сломался, другой нужен.
– Ай, какой ты неосторожный! А где ж новый-то взять?
– Так ремонт можно и отложить.
– Да ты что, Сережа! – вдруг заволновался Монахов. – Как это можно! Никак нельзя, Сережа.
– Я на углу Пестеля и Садовой, посылайте механика с «инструментом», договоримся.
– Так ведь «инструмент» дорого стоит, Сережа.
– Ничего, из моего гонорара вычтите.
– Вычтем, конечно, куда ж деваться... А ты про время не забыл, часом, Сережа?
– Вот и поторопитесь. Кстати, и половину гонорара, как обычно, передайте с механиком. Не хочу
