– Это значит…
– Это значит, что кража еврейской лампы совершалась под руководством Арсена Люпена.
– Арсена Люпена? – удивился барон.
– Но сам он в ней не участвовал, в особняк даже никто не влезал. Лампу, возможно, взял слуга, спустившийся с мансарды на галерею по водосточной трубе, которую я заметил из сада.
– Но как вы это можете доказать?
– Арсен Люпен не ушел бы из будуара с пустыми руками.
– С пустыми руками? А лампа?
– Это не помешало бы ему прихватить еще и ту табакерку с бриллиантами или вот это колье из старинных опалов. Достаточно было бы протянуть руку. И если он этого не сделал, значит, он не видел этих вещей.
– Но обнаруженные следы?
– Фарс! Инсценировка, чтобы отвести подозрения!
– А царапины на балюстраде?
– Тоже ложные! Их сделали наждачной бумагой. Смотрите, вот ее частицы, которые я там собрал.
– А ямки от ножек лестницы?
– Просто шутка! Посмотрите на прямоугольные углубления под галереей и сравните их с теми, что возле решетки. По форме они одинаковы, но здесь выемки идут параллельно, а там – нет. Измерьте расстояние между ними, оно тоже неодинаково. Под галереей одна ямка отстоит от другой на 23 сантиметра. А возле решетки между ними целых 28 сантиметров.
– И каковы же ваши выводы?
– Я считаю, поскольку форма их идентична, то все четыре углубления были проделаны одним и тем же подходящим по форме куском дерева.
– Самым лучшим аргументом был бы этот самый кусок дерева.
– Вот он, – ответил Шолмс, – я подобрал его в саду, под кадкой с лавром.
Барону пришлось признать его правоту. Не прошло и сорока минут с тех пор, как англичанин переступил порог этого дома, а от всего, что считалось бесспорным и зиждилось на очевидных фактах, уже ничего не осталось. Начала вырисовываться истина, совсем другая истина, основанная на чем-то гораздо более весомом, а именно, на рассуждениях Херлока Шолмса.
– Обвинение, которое вы выдвигаете против нашего персонала, весьма серьезно, месье, – сказала баронесса. – Те, кто живет здесь, служат в нашей семье уже давно. Никто из них не способен на предательство.
– Если никто из них вас не предал, то как объяснить, каким образом я получил одновременно с вашим еще и это письмо?
И он протянул баронессе письмо Арсена Люпена.
Казалось, мадам д'Имблеваль была поражена.
– Арсен Люпен? Как он узнал?
– Вы никому не говорили о своем письме?
– Никому, – ответил барон. – Эта мысль как-то вдруг пришла нам в голову, когда мы сидели за столом.
– А слуги при этом были?
– Нет, только двое наших детей. И еще… нет, Софи и Анриетта уже вышли из-за стола, не так ли, Сюзанна?
Мадам д'Имблеваль, подумав, подтвердила:
– Верно, они пошли к мадемуазель.
– Мадемуазель? – заинтересовался Шолмс.
– Их гувернантка, мадемуазель Алиса Демен.
– Эта особа не обедает вместе с вами?
– Нет, ей подают в комнату.
Вильсона вдруг осенило:
– Ведь ваше письмо к моему другу Херлоку Шолмсу надо еще было отнести на почту.
– Разумеется.
– И кто его туда отнес?
– Мой камердинер, Доминик, он служит у нас вот уже двадцать лет. Уверяю вас, все поиски в этом направлении окажутся напрасной тратой времени.
– Когда человек ищет, он никак не может потерять время, – наставительно заметил Вильсон.
На этом предварительное следствие закончилось. Шолмс попросил разрешения удалиться.
