Вернувшись к себе в номер, он торжественно, как всегда, раскурил трубку и, погрузившись в облако дыма, стал соображать, что можно выудить из досье М.Б., иными словами, Максима Бермона, он же Арсен Люпен.

В восемь утра Шолмс отправил Ганимару телеграмму:

Затем он выбрал на бульваре наемный автомобиль, шофер которого, с радостной и тупой физиономией, понравился сыщику, и велел отвезти себя на площадь Малерб. Шолмс остановил машину в пятидесяти шагах от особняка Дестанжа и приказал:

– Милейший, закройте машину, выйдите, поднимите воротник пальто, так как сегодня холодный ветер, и терпеливо ждите. Через полтора часа начнете заводить мотор. А как только я вернусь, быстро поедем на улицу Перголез.

Уже вступив на порог особняка, он было заколебался. Не будет ли ошибочным заниматься только Белокурой дамой, в то время как Люпен спокойно готовится к отъезду? Не лучше ли было бы, сверившись с адресами, значащимися в списке, поискать сначала местожительство врага?

«Ладно, – решился Шолмс, – когда Белокурая дама будет уже моей пленницей, я стану хозяином положения».

И позвонил в дверь.

Господин Дестанж уже ждал его в библиотеке. Они стали работать. Шолмс все искал предлога сходить на половину Клотильды, как вдруг она сама появилась в библиотеке и, поздоровавшись с отцом, устроилась в маленькой гостиной и стала что-то писать.

Со своего места англичанину было видно, как она сидит, склонившись над столом, и время от времени размышляет с застывшим в воздухе пером. Он подождал немного, затем, взяв наугад какой-то том, обратился к господину Дестанжу:

– Вот как раз книга, которую мадемуазель Дестанж просила меня ей принести, когда она нам попадется.

Шолмс направился в маленькую гостиную и остановился напротив Клотильды, встав с той стороны, где Дестанжу не было его видно.

– Я Стикман, новый секретарь господина Дестанжа.

– А-а, – протянула она, не прерывая своего занятия. – Значит, у отца новый секретарь?

– Да, мадемуазель, я хотел бы поговорить с вами.

– Садитесь, пожалуйста, я уже закончила.

Она дописала еще несколько слов, поставила подпись, заклеила конверт и отодвинула бумаги. Затем взялась за телефон, позвонила портнихе, попросив ту скорее закончить дорожное пальто, которое ей вскоре срочно понадобится, и наконец повернулась к Шолмсу.

– К вашим услугам, месье. Впрочем, почему бы нам не поговорить при отце?

– Нет, мадемуазель, и умоляю вас даже голоса не повышать. Лучше, чтобы господин Дестанж ничего не слышал.

– Для кого лучше?

– Для вас, мадемуазель.

– Я не согласна на разговор, который не должен слышать отец.

– И все-таки придется вам согласиться.

Оба встали, взгляды их встретились.

– Говорите, месье, – сказала она.

Не желая садиться, он начал:

– Надеюсь, вы меня извините, если ошибусь в некоторых второстепенных вещах. Однако я отвечаю за полную точность всех излагаемых фактов.

– Меньше слов, прошу вас. К делу.

По этому резкому замечанию он понял, что молодая женщина насторожилась, и стал продолжать:

– Хорошо, перейдем к делу. Пять лет назад вашему отцу случилось встретиться с неким господином Максимом Бермоном, представившимся ему как предприниматель… или архитектор, точно не скажу. Но господин Дестанж проникся к этому молодому человеку искренней симпатией и, поскольку состояние здоровья не позволяло ему самому заниматься проектами, предоставил господину Бермону выполнение нескольких заказов от старых клиентов, заказов, которые, как ему казалось, его помощник вполне был в состоянии исполнить.

Херлок умолк. Ему показалось, что Клотильда очень сильно побледнела. Однако, сохраняя полное спокойствие, она произнесла:

– Мне ничего не известно о том, что вы говорите, и не понимаю, чем все это могло бы меня заинтересовать.

– А вот чем, мадемуазель. Господин Максим Бермон зовется по-настоящему, как вам известно, Арсен Люпен.

Она засмеялась.

– Невозможно! Арсен Люпен? Господин Максим Бермон зовется Арсен Люпен?