Может быть, это было случайно? Но Шолмс удивился еще больше, увидев, что, когда Люпен зашел в табачный магазин, все четверо остановились, а потом вновь пошли за ним, каждый по своей стороне шоссе д'Антен.

«Проклятье, – подумал Шолмс, – за ним слежка!»

При мысли о том, что по пятам за Арсеном Люпеном шли и другие и тем самым отнимали у него, нет, не славу, на нее ему было наплевать, но огромную радость, жгучее желание повергнуть самого страшнейшего врага из всех, когда-либо встречавшихся у него на пути, Шолмс пришел в раздражение. Тем не менее ошибки быть не могло, те шествовали с нарочито отсутствующим видом, слишком естественным видом людей, что, приноравливаясь к походке впереди идущего, стараются в то же время остаться незамеченными.

«Может быть, Ганимар чего-то не договаривает? – подумал Шолмс. – Что он, ведет со мной двойную игру?»

Ему захотелось остановить одного из тех четверых и потребовать объяснений. Но вблизи бульваров толпа гуляющих сделалась гуще, он побоялся потерять Люпена и ускорил шаг. Шолмс появился на углу как раз в тот момент, когда Люпен всходил на крыльцо венгерского ресторана, что на улице Элдер. Дверь ресторана оставалась приоткрытой, и Шолмс со скамьи на противоположной стороне бульвара смог увидеть, как тот садился за роскошно накрытый, убранный цветами стол, за которым уже сидели трое мужчин во фраках и две элегантно одетые дамы, радостно его приветствовавшие.

Херлок поискал глазами тех четверых и сразу же заметил их в толпе, слушавшей цыганский оркестр возле соседнего кафе. Но странная вещь, они, казалось, не обращали более никакого внимания на Арсена Люпена, переключившись на окружавших их людей.

Вдруг один из них вынул из кармана сигарету и подошел к какому-то господину в рединготе и высоком цилиндре. Тот, в свою очередь, достал сигару, и Шолмсу показалось, что беседовали они гораздо дольше, чем требуется, чтобы дать прикурить. Наконец, господин в рединготе взошел по ступенькам крыльца и окинул взглядом ресторанный зал. Заметив Люпена, он подошел, о чем-то с ним посовещался и уселся за соседний столик. Тут Шолмс обнаружил, что это был не кто иной, как всадник с авеню Анри-Мартен.

Он понял: никакой слежки за Люпеном не велось, а люди эти были из его банды! Они обеспечивали его безопасность! Служили телохранителями, сателлитами, внимательным эскортом. Везде, где хозяину угрожала опасность, сообщники были тут как тут, готовые предупредить, защитить. И те четверо – сообщники! И господин в рединготе – сообщник!

Англичанина стала бить дрожь. Удастся ли когда-нибудь вообще добраться до этого недоступного человека? Какой же сильной должна быть организация, руководимая таким главой?

Он вырвал из блокнота листок, наскоро черкнул несколько слов и, засунув листок в конверт, подозвал улегшегося было на скамейке мальчишку лет пятнадцати:

– Держи, мальчик, найми экипаж и живо отправляйся на площадь Шатле, в швейцарскую таверну. Передашь это кассирше.

И добавил пятифранковую монету. Мальчишка вмиг исчез.

Прошло около получаса. Толпа все увеличивалась, и теперь Шолмсу лишь время от времени удавалось заметить помощников Люпена. Кто-то коснулся его плеча, и чей-то голос на ухо прошептал:

– Так что же случилось, господин Шолмс?

– Это вы, господин Ганимар?

– Да, мне в таверну принесли вашу записку. В чем дело?

– Он там.

– Что такое?

– Там… в ресторане… наклонитесь вправо… Видите?

– Нет.

– Подливает соседке шампанского.

– Но это не он.

– Он.

– Да говорю вам… Ой, правда… вполне возможно… Ах, мерзавец, как на себя похож! – наивно прошептал Ганимар. – А те, другие, сообщники?

– Нет, его соседка – леди Кливден, вторая – герцогиня Клит, а напротив – испанский посол в Лондоне.

Ганимар шагнул было вперед, но Херлок удержал его.

– Какая неосторожность! Ведь вы же один!

– Он тоже.

– Нет, на бульваре сторожат его люди… Да и в самом ресторане, вон тот господин…

– Но как только я схвачу Арсена Люпена за шиворот, громко назвав его имя, весь зал, все официанты сбегутся мне на помощь.

– Лучше бы все-таки иметь нескольких полицейских.

– Это в том случае, если друзья Люпена будут настороже. Нет, согласитесь, господин Шолмс, у нас нет выбора.

Он был прав, Шолмс чувствовал это. Лучше всего попытать счастья и воспользоваться такими исключительными обстоятельствами. И он лишь дал Ганимару последний совет:

– Постарайтесь, чтобы он узнал вас как можно позже.