Миссис Сигрев обещала заняться кухней и присматривать за детьми, предоставляя Юноне работать с мужчинами.
Утром, на рассвете, Уильям и Риди прошли к черепашьему садку и поймали острогой черепаху. Разрезав ее и положив часть черепашьего мяса в котел, словом, приготовив все для миссис Сигрев, они тотчас же отправились к амбару.
Риди переговорил с Сигревом и наметил квадратное пространство. Предполагалось, что растущие пальмы послужат столбами, к которым приколотят стоймя бревна из срубленных пальм так, чтобы образовалась стена высотой в четырнадцать — пятнадцать футов. Через такой палисад никто не мог бы перелезть; он должен был защищать от возможного нападения дикарей.
Ряды деревьев отметили. Топоры заработали, срубая все пальмы за этой чертой, чтобы у работников было место для их дела. Теперь все радовались, что у них оказалось столько крупных гвоздей, в противном случае они не могли бы хорошо устроить палисад. Сигрев рубил пальмы; Уильям и Юнона распиливали их на бревна надлежащей длины и потом перетаскивали к Риди. Тогда они унесли прочь верхушки деревьев и сложили на некотором расстоянии от амбара, намереваясь превратить их в топливо. Сигрев помогал Риди в устройстве палисада. В этот день они усердно поработали и вернулись в дом, с удовольствием думая о ночном отдыхе. Однако Риди улучил минуту поговорить с Уильямом.
— Я думаю, сэр, — сказал старик, — что раз мы вернулись сюда, нам нужно учредить, так сказать, ночные караулы на случай нападения. Я не лягу спать, пока совсем не стемнеет, то есть до девяти часов. И буду смотреть в открытое море. Видите, сэр, хотя вряд ли можно бояться, что дикари ночью явятся сюда, но они могут пристать к берегу до темноты или ранним утром до рассвета, то есть между двумя-тремя часами пополуночи; если мы ничего не увидим, то, конечно, можем снова лечь, потому что в таком случае это будет значить, что еще много часов подряд они не пристанут к отмели. И следует наблюдать за ветром и состоянием погоды, стараясь заметить, дует ли для них попутный ветер; впрочем, такой ветер может начаться только в начале дождливого времени года. Но если будет дуть очень слабый ветерок, дикари, пожалуй, не обратят внимания на то, что он неблагоприятен для них. Я много думал об этом, мастер Уильям, и полагаю, что дикари или явятся сюда в начале периода дождей или совсем не явятся. Во всяком случае, мастер Уильям, нам нужно остерегаться, и мы должны всегда, даже теперь, держаться настороже. Я не хочу беспокоить моими опасениями вашего отца и миссис Сигрев, но вам говорю все, что я думаю, и предлагаю делать то, что мне кажется необходимым.
— Я согласен с вами, Риди, я поднимусь до начала рассвета и, едва рассветет, буду внимательно смотреть на море через подзорную трубу. Вы сторожите ночью, а я утром.
— Отлично, мастер Уильям. Я мог бы отбывать оба дежурства, однако, думаю, что, если вы будете подниматься рано утром, это останется для остальных незаметно. Ведь все привыкли, что я не ложусь ночью.
Поговорив, старик и мальчик разошлись, и с этих пор то Риди, то Уильям караулили.
ГЛАВА LVIII
Устройство палисада продолжалось две недели. Но тут одно обстоятельство вызвало большое смятение.
Раз, когда работники возвращались обедать, миссис Сигрев с удивлением спросила их:
— А разве Томми не с вами?
— Нет, — ответил ей муж. — Он не приходил к нам; после завтрака он побежал с нами, но минут через десять ушел.
— Я, миссис, поручила мастеру Томми отнести домой листьев, — сказала Юнона, — и он тотчас же ушел.
— Боже мой! Где же он? — вскрикнула Селина.
— Я думаю, он собирает раковины на отмели, — ответил Риди, — или прошел к нашему «огороду-саду». Я пойду, посмотрю.
— Я пойду с вами, — вызвался Уильям.
— Вот он, о Боже, Боже! Я вижу его! — вскрикнула Юнона, указывая вдаль пальцем. — Вон он в лодке… И лодку несет в море…
Действительно, Томми сидел в лодке, которую волны уносили от берега. Она уже была среди волн, набегавших на рифы.
Уильям бежал, как ветер; Сигрев и Риди мало отставали от него. Селина и Юнона спешили позади. Миссис Сигрев была в полном отчаянии. И точно; нельзя было терять ни минуты; ветер дул от берега, и через несколько мгновений лодка могла очутиться в открытом море.
Добежав до отмели, Уильям сбросил шляпу, куртку, сапоги и побежал в воду. Но Риди кинулся вслед за мальчиком, поймал его за руку и сказал:
— Мастер Уильям, тотчас же назад. Я настаиваю… Вы не принесете пользы, так как хуже меня понимаете, что нужно делать, а я, все равно, поплыву; значит, незачем удваивать риск. М-р Сигрев, прикажите ему остаться; вас он послушается. Я этого требую.
— Уильям, — сказал Сигрев. — Сейчас же вернись. Я приказываю.
Уильям повиновался, а старый Риди был уже в воде; он доплыл до первых скал гряды и теперь пробирался между камнями, стремясь достигнуть шлюпки.
— Ах, отец; если этот чудный старик погибнет, я никогда, никогда не прощу себе… Мне даже кажется, что я напрасно послушался тебя… Ах, Боже! Одна, другая, третья… Акулы! Они близко! Он погиб… Смотри, он опять в глубине и плывет… Боже, спаси его! Боже, Боже, услышь меня!
Сигрев, к которому теперь подбежала Селина, с дрожью взглянула на акул и не теряла из вида ни одного движения Риди.
Если он благополучно проберется по глубокому протоку между рифами, ему не будет грозить опасность, потому что шлюпка теперь билась о камни с другой стороны гряды, а там было мелко.
Прошло мгновение напряженной тревоги. Вот Риди ухватился за скалы и выбрался на них.
— Он в безопасности? — беззвучно спросила Селина.
— Да, я думаю, — ответил Сигрев, видя что Риди остановился на подводном рифе, где вода доходила немного повыше его щиколоток.
Еще мгновение, и старик схватил борт шлюпки.
— Да, мы должны поблагодарить Господа, — ответил Сигрев. — Смотрите, какие чудовища, — прибавил он, указывая на акул. — До чего быстро они плавают. Они почуяли добычу. Хорошо, что они были здесь, а не в глубоком проливе, когда Риди плыл по нему.
— Да, слава Богу! — ответил мальчик. — Вот Риди отталкивает багром шлюпку в глубокую воду. О, теперь он спасен.
Однако, он ошибся. Лодка сильно ударилась о рифы, в ее дне образовалась пробоина, и, как только Риди вывел ее в глубину, она стала быстро наполняться водой.
Риди изо всех сил отталкивался багром. Он сорвал с себя шейный платок и постарался заткнуть им отверстие в дне. Это их спасло на время, но шлюпка наполнилась водой до скамеек, и малейшее неосторожное движение Риди, или хотя бы Томми могло опрокинуть ее. А им еще предстояло пройти через глубокое место между рифами и отмелью, где сновали акулы. Риди, заметивший опасность, крикнул стоявшим на берегу, чтобы они бросали в акул крупные валуны, отпугивая этим морских хищников. Сигрев и Уильям тотчас же принялись швырять камнями в акул. Миссис Сигрев и Юнона помогали им. Град падавших камней отогнал акул, они уплыли, и шлюпка остановилась у отмели. Лодка дотронулась до мели в то самое мгновение, когда вода дошла до ее краев. Старик передал Юноне Томми, который был до того перепуган, что не мог ни кричать, ни плакать и сидел бледный, как полотно, широко раскрыв глаза и рот.
Когда Риди вышел на землю, Уильям кинулся в его объятия с криком:
— Слава Богу, вы спасены, Риди!
М-р и миссис Сигрев крепко, сердечно пожали ему руки. Наконец, Селина, обессиленная волнением, опустила голову на плечо Уильяма и залилась слезами.
Юнона ласково улыбнулась старику, взяла Томми за руку и увела его, повторяя:
— Идемте, дурной, злой мальчик. Вот, когда кончу работу, вы получите розги.
