– Они есть не только в доме твоих родителей, но и шастают по всему городу.

– Послушай, я хочу попросить тебя об одном огромном Одолжении. Это ничем не грозит, но ты должна пообещать еще, что ничего не расскажешь им о моем звонке.

Теперь голос Кэтрин звучал очень тихо и непривычно серьезно:

– Джулия, я сделаю для тебя все, что угодно. Я… я польщена и счастлива, что ты позвонила именно мне. Может быть, я смогу хоть как-то отплатить тебе за все, что ты для меня сделала. И когда пыталась предотвратить наш с Тедом развод, и… – Джулия уже собиралась перебить подругу, но та вдруг сама осеклась на полуслове и резко сменила тему:

– Что ты хочешь, чтобы я сделала?

– Пожалуйста, сходи к моим родителям и передай, что я хочу поговорить с ними. Я перезвоню тебе через час. Кэтрин, пожалуйста, будь очень осторожна. Постарайся ни в коем случае не вызвать подозрения фэбээровцев. Веди себя как можно естественней и постарайся, чтобы ваш разговор не услышал никто из посторонних. Ведь тебя не испугает встреча с людьми из ФБР, правда?

Кэтрин тихо рассмеялась, но смех звучал немного грустно:

– Как метко подметил в свое время Тед, я всего лишь избалованная принцесса, которую воспитали в полной уверенности в том, что она может поступать, как ей заблагорассудится. А потому, – продолжила она с веселой бесшабашностью, в которой угадывалась прежняя Кэтрин, – несколько паршивых фэбээровцев никоим образом не смогут запугать такую принцессу, как я. Пусть даже и бывшую. А если они вдруг попытаются это сделать, то я просто попрошу папу позвонить сенатору Уилкинсу.

– Вот и замечательно, – Джулия улыбнулась столь знакомому сумасбродству подруги, но тотчас же снова перешла на серьезный тон. Ей необходимо было быть уверенной в том, что ни Кэтрин, ни ее родители не решат вдруг из самых лучших побуждений поднять на ноги ФБР и полицию. Лишняя предосторожность не повредит. – И еще одно. Пожалуйста, позаботься о том, чтобы мои родители поняли одну вещь – сейчас я в полной безопасности, но если кто-нибудь узнает об этом звонке, то все изменится. И тогда мне будет угрожать самая настоящая опасность. Я… я не могу сейчас объяснить… у меня нет времени и потом… даже если бы я попыталась…

– А ничего и не нужно объяснять. Я по твоему голосу слышу, что с тобой все в порядке, а это – единственное, что меня по-настоящему волнует. Что же касается того, где ты… И с кем… Я просто знаю тебя и знаю, что ты никогда не сделаешь ничего дурного. Ты – самый лучший человек, которого я когда- либо встречала, Джулия. А теперь мне пора. Перезвони через час.

Время тянулось невыносимо медленно. Казалось, стрелки часов застыли на циферблате. Джулия разожгла камин и, не в Силах заняться каким-либо делом, нервно выхаживала.

Ко второму разговору она оказалась совсем не готова. Спокойствие м невозмутимость Кэтрин во время их первой беседа) сослужили плохую службу. Отец, которого она даже представить себе не могла во взвинченном, неуравновешенном состоянии, схватил трубку сразу же после первого гудка.

– Алло? Кто это?

– Это Джулия, папа, – отвечала она, покрепче сжимая трубку. – Со мной все в порядке. Я в безопасности…

– Слава Богу! – охрипшим от волнения голосом воскликнул преподобный Мэтисон, – Мэри, это Джулия, с ней все в порядке. Тед, Карл, ваша сестра в безопасности. Джулия, мы все сделали так, как ты просила, и ничего не сказали ФБР.

Джулия слышала, как где-то далеко, за тысячу миль, мать и братья схватили трубки параллельных телефонов и, перебивая друг друга, засыпали ее радостными возгласами и сумбурными вопросами. Правда, очень скоро сквозь этот нестройный хор пробился спокойный, уравновешенный голос Теда:

– Помолчите немного, – приказал он остальным, – Джулия, ты одна? Ты можешь говорить? – И, прежде чем ев» успела ответить, быстро добавил:

– Этот твой ученик, который разговаривает басом – Джо Боб Артис, кажется, – он ужасно беспокоится о тебе.

Какую-то долю секунды Джулия была совершенно озадачена столь неожиданным поворотом разговора, а также упоминанием имени, которого она никогда в жизни не слышала, но тотчас же сообразила, что Тед это сделал совершенно сознательно, и с трудом подавила нервный смех:

– Ты, наверное, имеешь в виду Вилли, – поправила она брата, – и я действительно совершенно одна. По крайней мере сейчас.

– Слава Богу! Так где ты находишься?

Джулия помолчала, собираясь с духом. Ведь сейчас придется солгать, то есть сделать именно то, что она пообещала не делать никогда и действительно не делала за все те годы, которые жила в семье Мэтисонов. Солгать. Несмотря на более чем солидную причину, Джулия боялась и стыдилась того, что ей предстояло сделать.

– Я точно не знаю, – выдавила из себя она, но ее смущение и неловкость наверняка были гораздо красноречивее слов, – хотя… хотя здесь очень холодно.

– В каком ты штате? Или, может быть, ты в Канаде?

– Я… я не могу сказать.

– Значит, Бенедикт все-таки где-то рядом, да? – Гнев, который Тед до сих пор с трудом подавлял, прорвался наружу. – Вот почему ты не можешь сказать, где находишься! Джулия, ты слышишь меня? Немедленно дай мне поговорить с этим мерзавцем.

– Я не могу этого сделать! Но я хочу, чтобы вы все поняли одну вещь – я в полной безопасности, и меня никто ни к чему не принуждает. Тед, – обратилась она непосредственно к брату как к единственному человеку, который знаком с законом, и, соответственно, должен понимать, что судебные ошибки – не такая уж редкая вещь, – поверь мне. Он никого не убивал. Я в этом уверена. Присяжные ошиблись, а следовательно, ты не можешь… точнее, мы не можем осуждать его за то, что он попытался убежать.

– Ошиблись! Как же! – взорвался Тед. – Джулия, умоляю тебя, не верь в эту чушь! Он был осужден за