его более-менее вертикально и сама устраиваясь сзади. Оглянувшись, она поняла, что ни за что на свете не поднимется по той же дороге, по которой спускалась. Джулия низко склонилась над своим пассажиром, чтобы хоть немного защитить его от ледяного ветра, и направила снегоход по извилистой тропинке вдоль ручья. Полностью забыв о своем страхе перед незнакомой машиной, Джулия думала только об одном – как поскорее добраться до безопасного места.

– Зак, – как заклинание повторяла она, прячась от слепящего снега за лобовым стеклом, – ты все время дрожишь. Это хорошо. Это очень хорошо. Значит, температура тела не пала ниже критической точки. Я где-то читала об этом. – С такими оптимистичными словами Джулия развернула снегоход и направила его вверх по единственной дороге, которая оказалась достаточно пологой для того, чтобы по ней можно было доехать до дома.

В холле Зак дважды полностью отключался, но Джулия упорно тащила его в свою спальню, где камин был полон дров и оставалось только разжечь его. Задыхаясь от непосильного напряжения, она наконец дотащила его до кровати и начала снимать обледеневшую, заскорузлую одежду. Когда дело дошло до брюк, Зак наконец слабо пробормотал первые, более-менее членораздельные слова:

– Душ. Горячий душ.

– Нет, – решительно ответила Джулия, пытаясь казаться как можно более деловитой и бесстрастной, хотя это было довольно затруднительно, учитывая, что в данный момент она стягивала с него обледеневшее нижнее белье. – Еще не время. Пациентов, страдающих от гипотермии, следует согревать постепенно и ни в коем случае не подвергать воздействию прямого тепла. Мы учили это в колледже, на курсах оказания первой медицинской помощи. И не нужно стесняться того, что я тебя раздеваю. Я ведь учительница, а ты для меня сейчас – всего лишь маленький мальчик. – Последняя фраза прозвучала настолько фальшиво и неубедительно, что Джулия даже запнулась. – А ведь учительница – это почти как медсестра, понимаешь?

Напуганная тем состоянием полной апатии и неподвижности, в которое снова впал Зак, Джулия повысила голос и почти прокричала:

– Не смей засыпать! Слушай, что я тебе говорю! – Стягивая плавки, Джулия невольно взглянула на него, и по ее обычно бледным щекам разлился яркий румянец. Распростертое перед ней великолепное мужское тело напоминало цветной вкладыш из журнала «Плейгерл», который она однажды видела во время учебы в колледже. Но только именно это, совершенно реальное тело в настоящий момент посинело от холода, и его бил непрекращающийся озноб.

Джулия растерла онемевшую от холода кожу и укрыла Зака горой одеял. Потом подумала, подбежала к стенному шкафу, схватила еще несколько пледов и положила их сверху. Оставшись довольна результатом собственных усилий, Джулия направилась к камину. И лишь когда в нем весело запылало пламя, она решила заняться собой, но так боялась хоть на несколько минут оставить Зака одного, что начала расстегивать лыжный комбинезон прямо здесь, у изголовья его кровати, настороженно прислушиваясь к неровному, прерывистому дыханию.

– Зак! Ты слышишь меня? – Не дождавшись ответа, Джулия начала говорить какие-то бессвязные, обрывистые фразы. Просто так. Чтобы не молчать и вдохнуть в Зака хоть, немного мужества, желания выздороветь, а заодно подкрепить и собственные, уже начавшие угасать силы и надежду. – Ты очень сильный, Зак. Я заметила это, еще когда ты менял мне колесо. И потом, когда ты выбирался из ручья. И ты очень смелый. У меня в классе есть один маленький мальчик те имени Джонни Эверетт. Так вот, он больше всего на свете хочет быть сильным. Но он инвалид, и у меня сердце кровью обливается, когда я смотрю на него, но при этом он никогда, слышишь, никогда не сдается. Помнишь, я рассказывала тебе о йен вчера вечером? – Джулия сама не заметила, как при упоминании о Джонни из ее голоса полностью исчезли дидактические нотки и он наполнился теплотой и нежностью. – Он тоже очень смелый, совсем как ты. А знаешь, когда мои братья были подростками, они собирали твои фотографии. Разве я тебе этого не рассказывала? Зак! – приходя в отчаяние, воскликнула Джулия. – Знаешь, я столько всего еще не успела тебе рассказать. Но я обязательно это сделаю, если ты только предоставишь мне такую возможность. Пожалуйста, не умирай! И я расскажу тебе все, что ты захочешь узнать.

Несмотря на все усилия, Джулией постепенно овладевал страх. Что еще она может сделать, чтобы согреть его и не дать заснуть? А если он умрет только из-за ее невежества? Поспешно натянув первый попавшийся под руку махровый халат, Джулия присела на краешек кровати и дрожащими руками нащупала едва слышный пульс на шее Зака. Потом она расправила одеяла, поплотнее укрывая ими широкие плечи и сильное тело Зака, и продолжила свой бессвязный монолог:

– Кстати, о вчерашнем вечере. Я хочу, чтобы ты знал – мне очень нравилось, когда ты целовал меня. Я не хотела, чтобы это заканчивалось, и именно поэтому начала вырываться, понимаешь? И не подумай, что это как-то связано с тем, что ты… что ты сидел в тюрьме. Просто я почувствовала, что теряю контроль над собой, понимаешь? Со мной такого никогда раньше не случалось.

Джулия была почти уверена в том, что он не слышит ни слова из ее бессвязной речи, а потому чувствовала себя гораздо более раскованно, чем обычно в его присутствии, но сейчас же осеклась, увидев, что по телу Зака пробежала мощная судорога и его стали сотрясать сильные приступы озноба.

– Озноб – это хорошо. Это очень хорошо, – как заклинание повторяла она, напряженно пытаясь придумать еще что-нибудь, что могло бы помочь ему. Вспомнив встречавшиеся ей раньше фотографии сенбернаров, спасающих людей, погребенных под снежными лавинами, и миниатюрные фляжки, прикрепленные к их ошейникам, Джулия чуть не подпрыгнула от радости и, вскочив на ноги, устремилась на кухню. Через несколько минут она вернулась, крепко зажав в руке стакан с бренди и сгорая от нетерпения поделиться хорошими новостями.

– Зак, – радостно сообщила она, приподнимая его голову и поднося к губам бокал с бренди. – Постарайся выпить немного этого и понять то, что я сейчас собираюсь тебе сказать. Я только что слышала по радио, что твой друг – Доминик Сандини – он совсем не умер. Он сейчас находится в одной из больниц Амарилло. И ему становится все лучше и лучше! Ты понял, что я тебе сказала? Он не умер! Он сейчас в полном сознании. Очевидно, источник информации либо ошибался, либо намеренно дал не правильную информацию, чтобы спровоцировать волнения среди заключенных, что, собственно, и произошло… Зак?

За несколько минут ей удалось влить через сжатые зубы не больше столовой ложки, и Джулия перестала предпринимать дальнейшие попытки. Можно было поискать телефон, спрятанный Заком, и вызвать врача, но ведь врач узнает его и вызовет полицию. А ведь он говорил ей, что предпочитает смерть тюрьме.

Борясь с подступающими рыданиями, Джулия наконец прибегла к единственному утешению, которое ей осталось.

– Пожалуйста, помоги мне, Господи, – молилась она, – я не знаю, что мне делать. И не понимаю, зачем