одно-единственное слово, которое он не употреблял уже очень много лет:

– Пожалуйста! – Покрепче обняв неподвижное тело женщины, он почти простонал:

– Пожалуйста, Джулия, я умоляю тебя…

Джулии показалось, что мир сходит с ума. Бенедикт умолял ее о помощи! И в его голосе звучала такая щемящая боль, что от нее сжималось сердце. Перед тем как вновь приникнуть к ее губам, он прошептал:

– Я никого не убивал, клянусь тебе!

Мольба и отчаяние, которые она услышала в его голосе и почувствовала в поцелуе, сделали то, чего не смогли сделать никакие угрозы, – Джулия заколебалась. Ей показалось, что только что этот человек сказал правду.

Спутанные обрывки мыслей проносились в мозгу, но Джулия уже приняла решение. Она не имела права рисковать жизнью водителя. Но кроме нежелания подвергать опасности чужую жизнь, ею двигало и еще что-то – не вполне осознанное и совершенно необъяснимое. Джулия сглотнула бесполезные слезы, неуверенно обвила руками Захария Бенедикта и уступила его поцелую. Он в ту же секунду почувствовал, что она сдалась, и по его телу пробежала дрожь облегчения, а поцелуй стал более мягким и нежным. Джулия больше не слышала приближающихся шагов, она ощущала только то, как разжимаются ее губы, уступая более настойчивым и опытным, а пальцы зарываются в густые и мягкие волосы. Робко вернув поцелуй, Джулия услышала судорожный вздох, и внезапно все изменилось. Теперь он целовал ее по-настоящему, его руки жадно гладили ее плечи, шею, зарывались в намокшие волосы.

Откуда-то сверху раздался озадаченный мужской голос с сильным техасским акцентом:

– Леди, так я не понял, вам нужна помощь или нет?

Джулия слышала вопрос и пыталась отрицательно покачать головой, но чужие горячие, ищущие губы полностью лишили ее способности говорить. Какой-то частью своего существа она понимала, что это всего лишь спектакль. Это было ей так же ясно, как и то, что у нее не было выбора – участвовать или не участвовать в нем. Но почему она не могла даже покачать головой или открыть глаза?

– Думаю, что не нужна, – непристойно хихикнув, продолжал голос. – А как насчет вас, мистер? Может быть, вам нужна помощь? А то я бы с удовольствием…

Зак на мгновение оторвался от ее губ и хрипло сказал:

– Придется тебе поискать другую женщину, парень. А эта моя.

Отбрив водителя, он тотчас же снова коснулся губ Джулии. Обняв ее и тесно прижав к себе, он осторожно пытался языком приоткрыть ее рот. Едва не застонав от неожиданных и совершенно незнакомых ощущений, Джулия полностью отдалась самому страстному, чувственному и настойчивому поцелую в ее жизни.

Метрах в двадцати от них открылась дверь еще одного грузовика, и уже другой мужской голос спросил:

– Эй, Пит, что там за возня в снегу?

– А как по-твоему? Какая-то парочка решила поиграть в маленьких детей.

– Похоже на то, что они получат настоящего ребенка, если будут продолжать в том же духе.

То ли новый голос, то ли ощущение того, что партнер не на шутку возбудился, то ли рев отъезжающего грузовика, то ли все это вместе взятое резко вернуло Джулию к реальности. Уперевшись руками в плечи Бенедикта, она вяло попыталась оттолкнуть его, но эти жалкие попытки, естественно, оказались совершенно бесплодными. Напуганная собственной необъяснимой апатией, Джулия попробовала высвободиться более энергично.

– Прекрати! – тихо, но настойчиво потребовала она. – Прекрати. Он уже ушел.

Почувствовав, что она вот-вот заплачет, Зак поднял голову и изумленно посмотрел на влажное от снега лицо и нежный рот. Ему с большим трудом удавалось сдерживать сумасшедшее желание. Готовность, с которой она уступила его настойчивым поцелуям, нежные прикосновения ее рук – все это делало мысль о любви прямо здесь, в снегу, не такой уж невероятной. Очень медленно он огляделся по сторонам и поднялся на ноги. Зак так до конца и не понял, почему она вдруг отступила, но какими бы соображениями ни руководствовалась эта неуправляемая девушка, она заслуживала большего, чем изнасилование на снегу. Зак молча протянул ей руку и с трудом сдержал улыбку, когда Джулия, еще несколько мгновений назад такая податливая в его руках, вновь ощетинилась и заняла круговую оборону. Демонстративно проигнорировав его жест, она самостоятельно поднялась на ноги и, тщательно избегая его взгляда, тряхнула волосами.

– Я насквозь промокла, – пробурчала она, – и вся в снегу.

Зак потянулся было, чтобы помочь ей отряхнуться, но Джулия резко отскочила в сторону и, засунув руки в задние карманы джинсов, с вызовом сказала:

– Не думай, что можешь прикасаться ко мне из-за того, что только что произошло!

Но Зак почти не слушал ее. Он с восхищением обозревал результаты их поцелуя – огромные глаза возбужденно сверкали, на красиво очерченных скулах, обтянутых нежной кожей, горел легкий румянец. Такая Джулия Мэтисон была абсолютно сногсшибательна. Кроме этого, девушка, несомненно, была очень добра. Как упорно и мужественно она противостояла его угрозам и жестокости, но сразу уступила отчаянной мольбе.

– Я позволила тебе поцеловать себя только потому, что поняла, что ты действительно прав. Никто не должен погибнуть из-за меня. А теперь давай трогаться дальше. Чем скорее это все закончится, тем лучше. Зак вздохнул:

– По вашему кислому тону, мисс Мэтисон, я понял, что мы снова враги?

– Естественно, – отпарировала Джулия, – и давай договоримся – я без всяких фокусов довезу тебя туда, куда тебе нужно. Но как только мы туда доберемся, ты сразу отпустишь меня, договорились?

– Договорились, – солгал Зак.