Снова появилась луна. Первая цепочка немцев была уже ярдах в двадцати пяти. В дело пошли гранаты, стрельба велась в упор. Немцы падали, но на их место подходили новые, неминуемо приближаясь к линии обороны. Все смешалось в рукопашной схватке. Люди кричали и убивали друг друга. Но прорвать оборону немцам не удавалось. Вдруг густые, темные облака закрыли луну, и ущелье погрузилось в кромешную тьму. Шум боя постепенно стихал, пока не наступила неожиданная тишина.
– Тактический ход? – вполголоса спросил Вукалович. – Как ты думаешь, они вернутся?
– Только не сегодня, – уверенным тоном сказал Стефан. – Они ребята смелые, но…
– Не безумцы?
– Именно.
Из-под повязки по лицу Стефана текла струйка крови, но он улыбался. Подошел грузный человек с нашивками сержанта и небрежно отдал честь. Стефан поднялся.
– Они ушли, майор. Наши потери – семь убитых, четырнадцать раненых.
– Установите посты в двухстах метрах вниз по склону, – приказал Стефан и повернулся к Вукаловичу:
– Вы слышали? Семь человек убито. Четырнадцать ранено.
– Сколько остается?
– Двести человек. Может быть, двести пять.
– Из четырехсот, – с горечью произнес Вукалович. – Боже мой, из четырехсот!
– У нас шестьдесят раненых.
– Ну, уж их-то теперь можете отправить в госпиталь.
– Госпиталя больше нет. – Стефан тяжело вздохнул. – Я не успел вам рассказать. Сегодня утром разбомбили. Оба врача погибли. Все оборудование и лекарства уничтожены. Вот так.
Вукалович задумался.
– Я прикажу, чтобы прислали медикаменты из лагеря. Ходячие раненые могут самостоятельно добраться до лагеря.
– Раненые не уйдут, генерал. Вукалович понимающе кивнул:
– Как с боеприпасами?
– На два дня хватит. Может быть, и на три, если экономить.
– Шестьдесят раненых! – Вукалович скептически покачал головой. – Медицинской помощи ждать неоткуда. Патроны на исходе. Есть нечего. Укрываться негде. И они не хотят уходить. Они тоже безумны?
– Да, генерал.
– Я собираюсь наведаться в лагерь, – сказал Вукалович. – Хочу поговорить с полковником Ласло.
– Конечно, – Стефан слегка улыбнулся. – Но не думаю, чтобы он произвел на вас впечатление человека более здравомыслящего, чем я.
– Я на это и не надеюсь, – согласился Вукалович. Стефан отдал честь и удалился, на ходу вытирая кровь с лица. Пройдя
Вукалович молча наблюдал за ним, покачивая головой.
Меллори отодвинул пустую тарелку и закурил сигарету. Вопросительно посмотрел на Нойфельда:
– Что предпринимают партизаны в Клети Зеницы, как вы её называете?
– Пытаются вырваться из окружения, – ответил Нойфельд. – Во всяком случае, не теряют надежды.
– Но вы сами сказали, что это невозможно.
– Для этих безумных партизан нет ничего невозможного. Как бы мне хотелось, – Нойфельд с горечью взглянул на Меллори, – воевать с нормальными людьми вроде англичан или американцев. Во всяком случае, мы располагаем надежной информацией, что попытка прорыва из окружения готовится в ближайшее время. Беда в том, что есть два пути. Они могут попробовать перейти мост через Неретву, и мы не знаем, где готовится прорыв.
– Все это очень интересно, – Андреа с раздражением обернулся на слепого певца, который продолжал вариации на темы все того же романса. – Нельзя ли нам соснуть немного?
– Боюсь, что сегодня не получится. – Нойфельд переглянулся с Дрошным и улыбнулся. – Вам придется разузнать сначала, где партизаны готовят прорыв.
– Нам? – Миллер опорожнил стакан и потянулся за бутылкой. – Сумасшествие – заразная болезнь! Нойфельд его не слышал.
– Партизанский лагерь в десяти километрах отсюда. Вы изобразите из себя настоящих английских десантников, заблудившихся в лесу. После того, как вы узнаете их планы, скажете, что вам необходимо попасть в главный штаб партизан в Дрваре. Вместо этого вернетесь сюда. Нет ничего проще!
– Миллер прав, – убежденно произнес Меллори. – Вы действительно сумасшедший.
– Я начинаю думать, что мы слишком часто обсуждаем проблему психических заболеваний, – Нойфельд улыбнулся. – Вы предпочитаете, чтобы капитан Дрошный предоставил вас своим людям? Уверяю вас, они очень расстроены потерей своего товарища.
– Как вы можете просить нас об этом? – Меллори был возмущен. – Партизаны наверняка получат информацию о нас. Рано или поздно. А тогда… Вы хорошо знаете, что потом произойдет. Нас нельзя туда посылать. Вы не можете это сделать.
– Могу и обязательно сделаю. – Нойфельд недовольно оглядел Меллори и пятерых его друзей. – Так получилось, что я не питаю добрых чувств к спекулянтам наркотиками.
– Не думаю, чтобы с вашим мнением согласились в определенных кругах, – сказал Меллори.
– Что вы имеете в виду?
– Начальнику военной разведки маршалу Кессельрингу это не понравится.
– Если вы не вернетесь, об этом никто не узнает. А если вернетесь… – Нойфельд улыбнулся и прикоснулся к Железному Кресту, висящему на шее. Наверное, его украсят дубовым листком.
– Какой симпатичный человек, верно? – произнес Меллори, ни к кому не обращаясь.
– Пора идти. – Нойфельд встал из-за стола. – Петар, готов?
Слепой утвердительно кивнул, перебросил гитару за спину и поднялся, опираясь на руку сестры.
– А они здесь при чем? – спросил Меллори.
– Это ваши проводники.
– Эти двое?
– Видите ли, – резонно заметил Нойфельд, – вам незнакомы здешние места. А Петар и его сестра ориентируются в этих лесах как дома.
– Но разве партизаны… – начал Меллори, но Нойфельд его прервал.
– Вы не знаете местных обычаев. Эти двое могут беспрепятственно войти в любой дом, и их примут наилучшим образом. Местные жители суеверны и считают, впрочем, не без оснований, что на Петаре и Марии лежит проклятье, что у них дурной глаз. Поэтому люди боятся их рассердить.
– Но откуда они знают, куда нас нужно отвести?
– Не беспокойтесь, знают. – Нойфельд кивнул Дрошному, который сказал что-то Марии на сербскохорватском. Та, в свою очередь, прошептала несколько слов Петару на ухо. Он издал в ответ какие- то гортанные звуки.
– Странный язык, – отметил Миллер.
– У него дефект речи, – объяснил Нойфельд. – С рождения. Петь может, а говорить нет. Какая-то неизвестная болезнь. Теперь вам понятно, почему их считают проклятыми? – Он повернулся к Меллори. – Подождите со своими людьми на улице.
Меллори кивнул, жестом предложил остальным пройти вперед. Задержавшись в дверях, он заметил, что Нойфельд быстро обменялся несколькими фразами с Дрошным, который отдал короткий приказ одному из своих четников. Оказавшись на улице, Меллори поравнялся с Андреа и незаметно для других прошептал что-то ему на ухо. Андреа едва уловимо кивнул и присоединился к остальным.
Нойфельд и Дрошный появились в дверях барака вместе с Петаром и Марией, затем направились к Меллори и его друзьям. Андреа небрежной походкой двинулся к ним навстречу, попыхивая неизменной сигарой. Остановившись перед растерявшимся Нойфельдом, он с важным видом затянулся и выпустил облако вонючего дыма прямо ему в лицо.
