положить шнур на место. Мы ведь тогда все чертовски устали.

Миллер как-то странно посмотрел на него, помолчав, снова начал браниться.

– Это я виноват, шеф. Я, черт бы меня набрал!

– В чем ты ещё виноват?.. Ей-богу, старина, я же стоял рядом… – Мэллори умолк. Вскочив на ноги, повернулся в южную сторону площади и впился взглядом в темноту. Хлопнул выстрел. Взвизгнула отскочившая рикошетом пуля, вслед за ней послышался щелчок карабина. Потом стало тихо.

Стиснув кулаки, Мэллори застыл на месте. Больше десяти минут назад он отправил Панаиса вместе с Андреа и Брауном в замок Вигос. Все трое должны бы уйти достаточно далеко от площади. Луки с ними быть не должно. Капитан ясно объяснил усачу, что тому следует спрятать остальную часть тола на крыше и, дождавшись их с Миллером, указать тайник. Неужели произошел прокол? От этого никто не застрахован. Может, ловушка или уловка? Но что за ловушка?

Прервав его размышления, заговорил станковый пулемет. Мэллори весь превратился в слух и зрение. Несколько секунд спустя застучал второй пулемет – ручной. Оба пулемета умолкли так же внезапно, как начали. Мэллори мешкать не стал.

– Собирай причиндалы, – настойчиво прошептал он. – Заберем их с собой. Что-то там не так. – В полминуты оба снова уложили веревки и взрывчатку в рюкзаки, забросили за спину и тронулись в путь.

Согнувшись почти вдвое, стараясь ступать как можно тише, они побежали по крышам к старому дому, где до этого скрывались. Там должен их встретить Лука. Метрах в двух-трех от дома увидели силуэт, поднявшийся с крыши. Но это был не Лука. Миллер тотчас заметил, что человек этот выше Луки. Он прыгнул на незнакомца и всем весом – а весил он без малого девяносто кило, – нанес удар под ложечку. Да так, что тот едва не задохнулся. В следующее мгновение сильные пальцы Миллера сомкнулись на горле незнакомца и стали его сдавливать.

Тот был бы задушен, поскольку пытался сопротивляться американцу, но что-то подсказало Мэллори наклониться и взглянуть в искаженное лицо незнакомца с вылезшими из орбит глазами. Он с трудом удержался, чтобы не вскрикнуть.

– Дасти, – хрипло прошептал он. – Ради Бога, перестань! Отпусти его! Это же Панаис.

Миллер не слышал его. Лицо янки словно окаменели, голова глубже уходила в плечи. Пальцы его все сильнее сдавливали горло грека.

– Это же Панаис, идиот ты безмозглый! Панаис, – шептал Мэллори в самое ухо американцу и, схватив его запястья, пытался оторвать руки янки от горла Панаиса. Грек начал колотить пятками по земляной крыше, и Мэллори изо всех сил рванул янки за руки: слишком уж знаком был этот звук. Дважды его издавали жертвы Андреа, прежде чем отдать Богу душу. Еще мгновение, и то же самое произойдет с Панаисом. Неожиданно до Миллера дошло, что он ошибся. Он выпрямился и, тяжело дыша, уставился на человека, лежащего у его ног.

– Что с тобой, черт бы тебя побрал? – тихо спросил капитан. – Ты что, ослеп или оглох? Или то и другое вместе?

– Что-то в этом роде, – равнодушно ответил Миллер, вытирая лоб тыльной стороной ладони. – Извини, шеф, извини.

– На кой черт мне твои извинения? – произнес Мэллори, переводя взгляд на Панаиса, который тер покрытое синяками горло и ловил ртом воздух. – Но вот Панаис, возможно, их оценит.

– С извинениями подождем, – грубо оборвал его Миллер. – Спроси его, что с Лукой.

Мэллори взглянул на янки, ничего не ответив, потом передумал и перевел вопрос Панаису. Выслушал сбивчивый ответ грека. Тому, видно, трудно было говорить, губы складывались в горькую прямую линию. Увидев, как поникли плечи новозеландца, Миллер нетерпеливо спросил:

– Так в чем дело, шеф? С Лукой что-то произошло?

– Да, – обронил Мэллори. – Дойдя до переулка, они наткнулись на немецкий патруль. Лука хотел отвлечь немцев, и пулеметчик попал ему в грудь. Андреа прикончил пулеметчика и унес на себе Луку. Панаис говорит, тот наверняка умрет.

Пройдя без приключений через город, все трое направились кратчайшим путем к замку Вигос, стараясь держаться подальше от шоссе. Пошел дождь, превратившийся в ливень. Хлюпала под ногами грязь. Изредка попадались пашни, пройти по ним было невозможно.

Лишь с большим трудом перебрались они через одно из таких полей и уже видели смутные очертания цитадели. До неё была всего-то миля, так что Лука поднапутал.

Группа проходила мимо какой-то заброшенной халупы, обмазанной глиной. Неожиданно раздался голос Миллера – впервые с тех пор, как трое покинули городскую площадь.

– Хана мне, шеф. – Голова Дасти упала на грудь, дышал он с усилием. – Каюк старому Миллеру, ноги совсем не держат. Может, зайдем в эту халупу, передохнем, а, шеф?

Мэллори удивленно взглянул на янки. Хотя и у него самого ноги отваливались, кивнул неохотно. Дасти не из тех, кто станет придуриваться.

– Хорошо, Дасти. Минута-другая отдыха будет кстати, – ответил он. Переведя свои слова Панаису, первым вошел в халупу, за ним с сетованиями тащился янки. Старость, дескать, не радость. На ощупь добравшись до неизменного топчана, новозеландец устало сел и закурил. Миллер зачем-то трогал землебитные стены, ощупывая их ладонями.

– А ты чего не садишься? – удивленно спросил Мэллори. – Разве мы не за тем зашли сюда, чтоб сделать перекур?

– Нет, шеф, не за тем, – растягивая слоги, ответил Дастн. – Дешевый трюк, чтоб заманить вас сюда. Хочу показать несколько вещественных доказательств.

– Какие ещё к бесу доказательства? Что ты там мелешь?

– Попрошу выслушать меня, капитан Мэллори, – сухо произнес янки. – Ваше время я трачу не зря, могу поручиться.

– Ну, хорошо, – ответил озадаченно Мэллори, хотя его доверие к янки ничуть не поколебалось. – Делай, как знаешь. Только не тяни резину.

– Благодарю вас, командир. – Официальный тон трудно давался Миллеру. – Много времени мне не понадобится. Тут должна быть лампа или свечка. Ты же сам говорил, островитяне всегда оставляют огонь, даже если не живут в доме.

– Этот обычай уже сослужил нам службу. – Заглянув под топчан, Мэллори включил фонарь и выпрямился: там лежали две или три свечи.

– Нужен свет, шеф. Окон здесь нет. Я проверил.

– Зажги пока одну свечу, а я выйду и погляжу, не просвечивает ли в щели, – ответил капитан, недоумевая, зачем все это Миллеру надо. Он догадывался: янки не хочет, чтобы он задавал лишние вопросы. Правда, спокойная уверенность Дасти делала излишним неуместное любопытство. Меньше чем через минуту Мэллори вернулся. – Снаружи не видно ничего, – сообщил он.

– Вот и лады. Спасибо, шеф. – Миллер зажег вторую свечу. Сбросив с плеч рюкзак, положил его на топчан. Постоял рядом. Взглянув на часы, потом на Миллера, Мэллори напомнил:

– Ты хотел показать какие-то там вещественные доказательства.

– Было дело. Я толковал насчет трех вещественных доказательств. – Порывшись в рюкзаке, янки вынул черную коробочку чуть поменьше спичечной. – Вещдок номер один.

– Что это? – Мэллори удивленно поглядел на нее.

– Взрыватель с часовым механизмом, – Миллер стал отвинчивать заднюю крышку. – Не люблю работать с этими хреновинами. Чувствуешь себя этаким революционером, закутанным в плащ, с усищами, как у Луки, в руках бомба с дымящимся фитилем. Но фитиль – штука надежная. – Сняв крышку, Дасти посветил фонарем. – А вот этот взрыватель ни к черту не годится. Выведен из строя, – добавил он негромко. Часовой механизм исправен, а контактный рычаг отогнут назад. Механизм будет тикать хоть до второго пришествия, но от него даже шутиха не загорится.

– Какого черта…

– Вещдок номер два, – продолжал Миллер, словно не слыша капитана. Открыв коробку с детонаторами, бережно извлек капсюль из фетрового гнезда, выложенного ватой, и поднес его к самым глазам. Потом поглядел на Мэллори. – Гремучая ртуть, шеф. Всего семьдесят семь гранов, но пальцы оторвет напрочь. И