– Как им удалось потопить такое большое судно? – подавшись вперед, спросил немец. Странное дело, Турциг не сомневался, что катер потоплен.

– Они притворились безобидными рыбаками. Вроде меня. Перед этим немцы задержали меня, осмотрели лодку и отпустили, – убедительно соврал Андреа. – Ваш сторожевик подошел к их посудине. Совсем близко подошел. Тут с обоих судов затрещали автоматы, в катер полетели две коробки. Наверное, они угодили в машинный отсек. Бах-х! – вскинул вверх руки Анд – реа. – И готово!

– А мы-то думали… – проронил Турциг. – Ладно, продолжай.

– Что вы думали, господин обер-лейтенант? – спросил грек. Глаза Турцига сузились, и Андреа поспешно продолжал: – Ихнего переводчика убили во время перестрелки. Не заметив ловушки, я заговорил по- английски: я несколько лет жил на Кипре. Силой затащили меня на свой каик, а сыновей отпустили на моей лодке.

– А зачем им переводчик? – подозрительно спросил Турцнг. – Многие английские офицеры говорят по- гречески.

– Я как раз об этом, – нетерпеливо произнес Андреа. – Черт возьми, как же я закончу свою историю, если вы то и дело меня перебиваете? На чем я остановился? Ах, да. Они силой затащили меня к себе. Потом у них поломался мотор. Не знаю, что с ним произошло, меня заперли в трюме. Потом, кажется, зашли в какую-то бухту чинить мотор. Там они начали пьянствовать. Вы не поверите, господин обер-лейтенант, предстоит такая опасная операция, а они пьяны в стельку. Потом мы поплыли дальше.

– Наоборот, я тебе верю, – медленно кивал Турциг, видно, что-то сопоставляя. – Верю, что ты говоришь сущую правду.

– Нет, правда, верите? – Андреа изобразил сомнение. – Затем мы попали в страшный шторм. Каик разбило о южный утес острова Навароне. По этому утесу мы и поднялись…

– Хватит! – резким движением Турциг отпрянул назад. В глазах его вспыхнул гнев. – Я чуть не поверил тебе. Я верил тебе, потому что нам известно больше, чем ты думаешь. До сих пор ты не лгал. Но сейчас другое дело. Хитер ты, толстяк, но и мы не лыком шиты. Ты упустил из виду одно обстоятельство. Возможно, ты и не знаешь о нем. Дело в том, что мы егеря из Wuertembergische Gebirgsbataillon, то есть из Вюртембергского горно-пехотного батальона. Горы, приятель, для нас дом родной. Сам я пруссак, но я совершал восхождения на все приличные вершины Альп и Трансильвании. И я тебе заявляю, что южный утес покорить невозможно!

– Может, для вас и невозможно, – грустно покачал головой Андреа. – Все-таки эти окаянные союзники победят вас. Они такие хитрые, господин обер-лейтенант, такие хитрые!

– Объясни, что ты имеешь в виду, – повелительно произнес Турциг.

– А вот что. Они знали, что южный утес считается неприступным. Потому-то и решили подниматься именно в этом месте. Вам не пришло бы в голову, что диверсионная группа может попасть на остров таким путем. Поэтому союзники сделали ход конем. Нашли человека, который сумел бы возглавить эту группу. Правда, он по-гречески не говорит, но в нем важно другое. Им нужен был скалолаз. И они нашли такого человека. Известного во всем мире альпиниста, – Андреа сделал паузу, потом картинно вскинул руку, – это тот самый скалолаз, господин обер-лейтенант! Вы сами альпинист, так что должны его знать. Его зовут Мэллори. Кейт Мэллори из Новой Зеландии!

Немец удивленно воскликнул. Щелкнув выключателем, шагнул вперед и направил свет фонаря чуть ли не в глаза Мэллори. Секунд десять разглядывал его профиль, прищуренные глаза, затем медленно опустил руку. На снегу у его ног возникло яркое светящееся пятно. Обер-лейтенант закивал головой, что-то припоминая.

– Ну, конечно же! – вырвалось у него. – Мэллори… Кейт Мэллори! Разумеется, я его знаю. В моем Abteilung [Подразделение (нем.)] вы не найдете ни одного егеря, который бы не слышал о Кейте Мэллори. – Покачав головой, он добавил: – Я же должен был его узнать. Должен был узнать его тотчас же. – Опустив голову, носком ботинка офицер ковырял в снегу. Потом вскинул глаза. – До войны, даже во время войны я счел бы для себя честью познакомиться с вами. Но не теперь и не здесь. Лучше бы послали сюда кого- нибудь другого, а не вас. – Помолчав, офицер хотел что-то добавить, но передумал и повернулся к рослому греку. – Прими мои извинения, толстяк. Ты действительно не врешь. Продолжай.

– Ну, конечно! – расплылось в довольной улыбке круглое лицо Андреа. – Как я уже сказал, мы поднялись по утесу. Правда, при этом получил тяжелое увечье парень, который остался в пещере. Убрали часового. Это Мэллори его убил, – без стеснения солгал Андреа. – Но в честном бою. Мы шли почти всю ночь, чтобы преодолеть перевал, и перед рассветом наткнулись на эту пещеру. Мы валились с ног, голодные, холодные. Так в ней и сидели.

– И ничего за все это время не произошло?

– Ну, как же, – обрадовался Андреа, видя себя в центре всеобщего внимания. – К нам приходили два человека. Кто такие, не знаю. Лица свои они все время прятали. Откуда пришли, тоже не знаю.

– Хорошо, что ты это сказал, – мрачно произнес Турциг. – Я понял, что тут побывал кто-то посторонний. Я узнал камелек. Его украли у гауптмана Шкоды.

– Неужели? – вежливо удивился Андреа. – А я и не знал. Так вот. Они немного поговорили, а потом…

– Тебе не удалось подслушать, о чем они говорят? – прервал его обер-лейтенант. Вопрос был задан столь естественным тоном, что Мэллори затаил дыхание. Западня была расставлена мастерски. Андреа непременно попадется в нее. Но грек на наживку не клюнул.

– Подслушать? А зачем мне было подслушивать? – обиженно скривил губы грек, воздев очи горе. – Господин обер-лейтенант, сколько раз вам надо повторять, что я у них за переводчика. Без меня они бы и не поняли друг друга. Конечно, я знаю, о чем был разговор. Эти типы собираются взорвать большие пушки, установленные в бухте.

– А я-то думал: они на курорт приехали! – с издевкой проговорил Турциг.

– Да, но вы не знаете, что у них есть план крепости. Не знаете, что высадка на остров Керос произойдет в воскресенье утром. Не знаете, что они постоянно поддерживают связь с Каиром по радио. Вы не знаете, что британские эсминцы войдут в Майдосский пролив в ночь с пятницы на субботу, как только будут уничтожены орудия. Вы не знаете…

– Достаточно! – хлопнул в ладоши обер-лейтенант. – Британские эсминцы, да? Превосходно! Превосходно! Вот это-то нам и надо было выяснить. Но достаточно. Остальное расскажешь гауптману Шкоде и коменданту крепости. Надо идти. Только у меня ещё один вопрос. Где взрывчатка?

Андреа с расстроенным видом развел руками. Плечи его уныло опустились.

– Увы, господин обер-лейтенант, этого я не знаю. Они её вытащили и куда-то унесли. Сказали, что в пещере слишком жарко. – Ткнув пальцем куда-то в западном направлении, противоположном той стороне, где находилась хижина Лери, он произнес: – Кажется, куда-то туда. Но точно сказать не могу. Они мне не сообщили. – Укоризненно посмотрев на Мэллори, грек заметил: – Эти британцы одним миром мазаны. Никому-то они не доверяют.

– И я их вполне понимаю! – брезгливо посмотрел на толстого грека обер-лейтенант. – Сейчас мне особенно хочется увидеть тебя под перекладиной на самой высокой виселице в крепости. Но Herr Kommandant человек добрый, доносчиков он жалует. Может даровать тебе жизнь, чтобы ты и впредь предавал своих товарищей,

– Спасибо, спасибо! Я знал, вы человек справедливый. Обещаю вам, господин обер-лейтенант…

– Заткнись! – оборвал его презрительно Турциг. Затем перешел на немецкий. – Фельдфебель, прикажите их связать. Толстяка тоже! Потом его развяжем, пусть несет раненого к нам в штаб. Оставьте караульного. Остальные пойдут со мной, нужно взрывчатку найти.

– А может, заставим их язык развязать, господин обер-лейтенант? – посоветовал фельдфебель.

– Тот, кто готов сообщить, где взрывчатка, не знает этого. Все, что знает, он уже выложил. Что касается остального, я был неправ в отношении их, фельдфебель. – Повернувшись к Мэллори, офицер слегка поклонился и по-английски произнес: – Я ошибся в отношении вас. Herr Мэллори. Все мы очень устали. Готов извиниться за то, что ударил вас. – Повернувшись на каблуках, офицер стал ловко подниматься по склону. Через две минуты с пленными остался лишь один караульный.

В который раз Мэллори поменял позу, пытаясь по-. рвать веревку, связывавшую ему руки, и в который раз убедился в тщетности своих усилий. Как новозеландец ни извивался и ни крутился, он добился лишь