— Ну, это, — начал он, как человек, сочиняющий ложь на ходу, — произошло почти случайно. Конечно, ваша векторная экстраполяция подсказывала, что вы пройдете где-то здесь и сможете засечь поле нашего корабля. Я действовал в спешке, думая только о безопасности ее высочества.

— Ясно, — сказал я, и мне в самом деле кое-что стало ясно. — А почему вы выбежали из вашей станции в нижнем белье?

— Я как раз отслеживал показания приборов, когда вы вошли в фазу. Я не был уверен, кто это — вы или враги Нефритового Дворца. Я знал, где находится ваш шаттл, поскольку координаты появились на экране одновременно с включением сигнала тревоги. Но, выйдя наружу, я не увидел ничего. Я поспешил туда, где вы должны были быть, и на самом деле были, но только в полуфазе, — а остальное вы знаете.

— Да, конечно, — согласился я. — Правда, довольно неосторожно было с вашей стороны так поступать, если вы ждали врагов. Но как нам убедиться в том, что они преступники, а вы — герой, а не наоборот?

— Я могу дать свое слово чести Благородного Господина, — сказал он, как мне показалось, не очень надеясь, что это произведет должное впечатление. Но я почему-то поверил ему: раненый и плененный, он все же производил на меня благоприятное впечатление. Я протянул ему руку, и он немного неловко пожал ее.

— Ну что ж, как тут у вас принято, генерал? — спросил я. — Я так понимаю, у вас есть какой-нибудь корабль-челнок, шаттл, вроде нашего или что-нибудь еще?

— Нам не нужен корабль, полковник, — поправил он меня. — У меня есть переходная камера, которая переместит наше первичное сознание с большой точностью в ту точку координат пространства-времени- пустоты, которую мы установим. Темпоральное маневрирование будет при этом незначительным. Сюда, пожалуйста.

Это была ничем не примечательная будка, огороженная стеной в центре большого помещения, похожего на гараж. По сторонам и на потолке виднелись блоки устройств, напоминающих наши М-К. Внутри были мягкие скамьи, не слишком удобные для существ с человеческой анатомией. Свфт покрутил какие-то ручки и превратил некоторые из сидений в подобие плоских топчанов, подходящих кому угодно.

— Я должен предупредить вас, господа, — объявил он, как только Смовия с ребенком надежно устроились, а мы с Хельмом последовали их примеру, — что вы ощутите, ну скажем, необычные явления во время перехода, который будет длиться всего несколько миллисекунд субъективного времени. Не стесняйтесь, кричите, если хотите, но только ни в коем случае не двигайтесь. — Он вышел, закрыв за собой дверь.

У меня была наготове пара сотен вопросов к нему, но прежде чем я принял решение последовать за ним, «необычные явления», которые он нам обещал, действительно явились. Описать это невозможно: что-то сжалось под ребрами, сдавило солнечное сплетение, и тысячи раскаленных иголок впились мне в руки и ноги. Не то, чтобы это было болезненно, но я никогда не испытывал более ужасного чувства. Сжав зубы, я ждал, пока все пройдет. Я хотел было взглянуть на Смовию и Хельма, чтобы посмотреть, как они там, но это всего лишь была мысль, мелькнувшая в моем мозгу. Мне начало казаться, что я здесь есть, но меня и нет, и что смерть стоит совсем рядом. Внезапно все кончилось, и я почувствовал себя почти нормально, хотя и пережил немало.

Смовия уже был на ногах. Хельм лежал без сознания на койке. Смовия привел его в чувство, похлопав по щекам, и тот поднялся, напоминая по виду боксера, пропустившего удар, но еще способного двигаться. Я сказал:

— Что это было, доктор? Что это было за ощущение?

— Нечто, не вписывающееся в наше понимание медицины, — ответил он.

Хельм откашлялся и сплюнул, а затем произнес:

— А я умер. Я знаю, что умирал. Но вы же здесь, доктор, следовательно, я полагаю… А, может, вы тоже умерли. А где мы находимся?

— Мы в переходной камере станции генерала Свфта, — напомнил ему я.

— А сам он где? — вполне логично захотел узнать Смовия.

— Он вышел, как раз перед началом этих ощущений, — сообщил я.

Хельм неверной походкой шагнул к двери. Я велел ему подождать.

— Вероятно, — сказал я, — нас переместили в приемную кабину в столице йлокков. Нам не следует торопиться.

— Все произошло так быстро, — пожаловался Хельм. — Мы вошли сюда, и не успел я устроиться поудобнее, как — жах! Я умирал, — повторил он, глядя на меня умоляющими глазами, — я знаю, что действительно умирал. Я чувствовал, словно вишу в пустоте — я знаю, что это был переход на другой уровень бытия — в смерть.

— Не совсем так, — поправил его я. — Это был другой переход. Мы пересекли континуум и вышли на другую А-Линию. Мы живы, не бойся.

— Да, да, конечно, — согласно кивнул юноша. — Но мы уже пересекли множество альтернативных А- Линий в нашем шаттле, и никто не умер — и ничего подобного не испытывал.

— Мы были защищены контуром нашего корабля, — объяснил я самому себе. — В этот раз мы подверглись воздействию субъективно ускоренного энтропического потока без всякой защиты. Это сродни тому, что мы испытываем обычно при очень малой скорости потока. И движение это ассоциируется в нашем сознании со смертью — поэтому так ужасны были твои ощущения.

Он огляделся.

— Что-то я не вижу Свфта, — заметил он. — Эта проклятая крыса бросила нас здесь умирать одних.

— Он вышел ненадолго, — попытался подбодрить его я.

Тут как раз появился вражеский генерал.

— Господа, — сказал Свфт резко, — я материализовал нас в заброшенном складе вблизи Комплекса. На улице темно, и прохожих должно быть мало. Нам надо осторожно выйти отсюда, конечно, после того, как я проведу рекогносцировку.

Он скользнул в странной формы кресло перед пультом, над которым было три ряда экранов повторителей. Все они были темными. По-видимому, это его устраивало, потому что он встал и распахнул перед нами дверь.

— Будьте осторожны, — предупредил нас Свфт. — Возможно легкое нарушение ориентации вследствие незначительной ошибки замыкания энтропического градиента. Позвольте мне пойти вперед.

И, не дожидаясь ответа, он шагнул наружу, а мы последовали за ним.