одежда, которая валялась на полу, была наконец унесена в чистку. Но в этом доме наверху у него было много одежды.

Он снова вернулся в холл, собака ковыляла следом. Грейсон остановился и посмотрел на нее. Собака посмотрела на него. Они представляли собой достойное зрелище. Он это понимал. Два одиноких существа, по иронии судьбы оказавшиеся вместе.

— Идем туда, — приказал он, направляясь в сторону кухни.

Собака склонила голову набок и покорно пошла за ним.

Грейсон поднимался по лестнице, когда его остановило тихое поскуливание. Оглянувшись, он увидел, что собака пытается подняться по ступенькам и скулит, потому что не может его догнать.

Грейсон раздраженно заворчал. Но когда собака остановилась, тяжело дыша, и посмотрела на него большими черными глазами, Грейсону ничего не оставалось, как сойти вниз, чтобы ей помочь.

— Ты сводишь меня с ума, совсем как Софи, — сердито пробурчал он, хотя на самом деле совсем не сердился. Он сгреб псину в охапку и пошел с ней наверх, не переставая чертыхаться.

Но не успел он подняться на три ступеньки, как стук в дверь возвестил о чьем-то приходе. Грейсон спустился вниз, осторожно поставил собаку на пол и открыл дверь в тот момент, когда стук возобновился.

— Ну и ну, — произнес какой-то человек. — Ты что же, бросил юриспруденцию и подался в дворецкие? — Грейсон радостно улыбнулся:

— Лукас! — Он протянул руку своему младшему брату. Лукас уклонился от рукопожатия и схватил Грейсона в крепкие, прямо — таки сокрушительные объятия.

— Как ты жил все это время? — спросил Грейсон, отстраняясь, чтобы взглянуть на брата. — И главное — где ты жил? Я не видел тебя целую вечность.

— То тут, то там, — пожал плечами Лукас.

— Входи.

— Я ненадолго. Извини, тороплюсь. — Лукас Хоторн был высок, как и Грейсон, с такими же темными волосами и такой же фигурой. Они были очень похожи, только глаза у Лукаса были удивительно синие, совсем как у их отца.

Грейсон подавлял своим величием, а Лукас был повесой, красивым малым с озорной улыбкой.

Он был владельцем печально известного «Найтингейлз гейт», шикарного бостонского клуба для джентльменов. Танцы, выпивка, карты — все для всех и на любой вкус. Чтобы проникнуть в это элегантное заведение с ограниченным доступом, нужно было иметь деньги, и немалые. Грейсон знал, что мужчины буквально рвутся в этот клуб.

Самый младший Хоторн прославился благодаря «Найтингейлз гейт», а также тому, что был блудным сыном аристократического клана Хоторн. Редко случалось, чтобы семья, слывшая такой же респектабельной, имела сына, который был бы владельцем заведения с дурной славой. И если у них оказывался такой родственник, они старательно скрывали от общества этот прискорбный факт.

Именно так и пытался поступить Брэдфорд Хоторн, но его младший отпрыск расстроил все его планы, с удовольствием рассказывая всем и каждому о том, какой образ жизни он ведет. За это Брэдфорд возненавидел его лютой ненавистью. И все знали, что сын отвечает ему тем же.

Грейсону все это было хорошо известно. Он пытался помирить отца с сыном, пытался заставить их объясниться. Но оба с одинаковым упорством не желали говорить о том, что положило конец их отношениям.

Лукас достал приглашение, красиво вытисненное на толстой бумаге.

— Это тебе.

Грейсон быстро прочел его.

— Маскарад, — проговорил он, качая головой, — в «Найтингейлз гейт». — Он нахмурился. — Благоразумно ли это?

— Да ладно тебе, братец, — увещевал его Лукас. Его забавляла реакция брата. — Ты удивишься, когда увидишь, сколько твоих знакомых посещают это мое ежегодное мероприятие.

— Похоже, это прекрасная возможность для бостонской полиции без особых трудов заполнить тюремные камеры. — Лукас в ответ рассмеялся и вдруг удивленно спросил:

— Кто это? — Он смотрел на собаку, доверчиво прижавшуюся к ногам Грейсона в отлично выглаженных фланелевых брюках.

Покосившись на любимицу Софи, Грейсон проворчал:

— Пополнение в рядах домочадцев. — Собака завиляла хвостом и заскулила. Лукас присел на корточки и провел рукой по покрытой шрамами шкуре.

— У тебя такой вид, дружок, будто ты пару раз побывал в хорошей переделке и пообщался с плохими людьми.

— Эта собака уже прощалась с жизнью, когда ее подобрала Софи, — объяснил Грейсон, вспомнив о судорожном дыхании у себя на груди и не подумав о том, что он говорит.

Лукас выпрямился с недоуменным видом.

— Софи?

Грейсон оторвался от своих воспоминаний.

— Да, Софи. Она вернулась.

— Малышка Софи Уэнтуорт! И у Софи есть собака. — Лукас громко рассмеялся, потом внимательно посмотрел на брата. — У тебя, между прочим, такой вид, будто ты собираешься сокрушить все вокруг. И не говори мне, что это из-за собаки.

— Если уж ты так хочешь знать, то именно Софи вносит в мою жизнь смуту. Но это к делу не относится. Лукас снова рассмеялся.

— Софи всегда обладала способностью вносить в жизнь беспокойство. Бог мой, я сто лет ее не видел! Она все такая же? Растрепанные буйные кудри, слишком большие для ее лица глаза? И рюшечки! Уверен, она больше не носит такого количества рюшечек, ведь она в них была похожа на овцу.

Грейсон улыбнулся:

— Нет, на овцу она теперь не похожа. Она выросла и превратилась в красивую женщину.

— Хотелось бы мне ее повидать.

— Я не вижу иной возможности, разве что ты как-нибудь придешь сюда пообедать. В «Найтингейлз гейт» ты ее, разумеется, не увидишь.

— Почему бы и нет? Приведи ее сегодня вечером на маскарад. Никто не узнает, что это ты.

— Никто не узнает, что это я, потому что этому не бывать.

Лукас опять расхохотался.

— На днях я все равно отведу тебя туда, братец!

После ухода Лукаса Грейсон постоял некоторое время в дверях, пока не услышал, как рядом с ним поскуливает собака. Он бросил приглашение на стол и присел на корточки.

— Что такое, девочка?

Собака уткнулась носом ему в бедро. Грейсон усмехнулся и взлохматил ее мех.

— Тебе нужна ласка, да? К сожалению, мне пора уходить. Но сначала я должен найти себе костюм. — Он стал подниматься по лестнице, но на этот раз, когда собака попробовала пойти за ним, он поднял руку: — Стоять.

И собака остановилась.

— Тебя явно кто-то учил, дружок. Но кто? Есть ли у тебя семья, которая тебя разыскивает?

Собака лизнула ему руку и легла на мраморный пол, а Грейсон поднялся наверх.