Служанка засунула деньги в карман передника и посмотрела через плечо в сторону двери, как будто проверяя, прячется ли кто-нибудь в коридоре, и только потом заговорила:

– Уилбур не любил об этом говорить. Думаю, он чего-то боялся. Видимо, прознал, что его по какой-то причине искала полиция. За ним числились кое-какие темные делишки, связанные с последним хозяином. Сказал, что если его поймают, то уж точно болтаться ему на виселице, потому что после убийства Хоксли никто не поверит в его невиновность.

Джиллиан заморгала. «Убийства? Но граф сам застрелил себя. Ведь так?»

– Что же еще рассказывал вам Форбс?

– О том, что в ту ночь возил этого Хоксли то на один бал, то на другой, А потом, когда он в очередной раз потребовал карету, Уилбур заметил, что тот как-то странно себя ведет. Он как будто не в себе был. Вместо того чтобы поехать развлекаться дальше, как это обычно происходило, он приказал доставить его к какому-то дому на Белгрейв-сквер.

Белгрейв-сквер?

Джиллиан от волнения сжала обе руки в дрожащие кулаки. В городской дом ее семьи?

– Граф приказал Уилбуру ждать с каретой где-нибудь в укромном месте, – продолжала меж тем Пэнси, – позади дома, где конюшни. Но ему долго ждать не пришлось. Хоксли выскочил из задних ворот с такой прытью, будто за ним по пятам гнались все черти преисподней. В ту ночь лило как из ведра, да еще были гром и молния. Уилбур толком не мог понять, что происходило. Но тут вдруг из ниоткуда появилась эта темная фигура и позвала Хоксли по имени.

– Это был мужчина?

– Да, – кивнув, ответила служанка. – Хоксли повернулся, а мужчина вытащил пистолет и... застрелил его насмерть.

«Значит, в ту ночь там был кто-то еще, – подумала Джиллиан, ощущая громкое биение пульса в ушах. – Кто-то, кроме Хоксли».

Она давно знала, что в версии событий, предложенной сыщиками с Боу-стрит, было много нестыковок, но теперь все начинало становиться на свои места.

Имел ли этот загадочный человек какое-то отношение к смерти матери?

– А что сделал Форбс? – спросила она Пэнси, стараясь придать своему голосу как можно более спокойное звучание. Но внутри Джиллиан вся трепетала от нараставшего радостного возбуждения. Да, у нее была серьезная надежда найти сегодня ночью ответы на некоторые мучившие ее вопросы. Такой удачи она не ожидала, Наконец-то дело сдвинулось с мертвой точки!

– Он страх как перепугался. Мужчина направил пистолет на него и пошел прямо к нему. Уилбур сказал, что в этот момент вспыхнула молния, и он увидел его лицо.

– Он его узнал?

– Да. Сказал, что уже приготовился умереть. Но мужчина только пригрозил ему, приказал Уилбуру исчезнуть и ни единой живой душе не говорить о том, что видел. Иначе он постарается сделать так, чтобы в смерти Хоксли обвинили именно его и повесили за это. И Уилбур понял, что этот малый не врет. Слово богача против его слова. Кому, как вы думаете, власти скорее поверят? И тогда он сбежал.

Тут Пэнси остановилась. Джиллиан наклонилась вперед, борясь с желанием протянуть руки, схватить эту женщину за костлявые плечи и вытрясти всю информацию, какую она еще знала.

– Как звали этого мужчину?

– Уилбур даже мне этого не рассказывал. Только то, что тот был из знатных. Хоксли его знал. Форбс так и говорил мне потом: «Когда у тебя есть такие друзья, Пэнси, враги уже не нужны», – уголки рта служанки поползли вверх и сложились в циничную ухмылку. – Сдается мне, что эта чертова аристократия, в конце концов, ничем не лучше нас, простых людей.

Джиллиан облизнула сухие губы. Предчувствие разгадки с такой силой овладело ею, что девушку почти ощутимо трясло. Она еще столько всего хотела узнать...

Но прежде чем Джиллиан начала составлять связное предложение, со стороны двери донесся голос. Девушки посмотрели в ту сторону и увидели перед собой большую фигуру, нависшую над ними. Это было так неожиданно, что обе охнули от изумления.

– Что, ради всего святого, ты тут делаешь?

Это оказался Коннор.

– Так ты скажешь мне, что, черт побери, ты там делала?

Как только сердитые слова сорвались с его губ, Коннор сразу понял, что совершил ошибку.

Когда он обнаружил Джиллиан в комнате Уилбура Форбса, да еще услышал, что та храбро допрашивала служанку, Коннор хотел схватить ее и трясти до тех пор, пока она не начнет молить о пощаде. Но по своему опыту знал, что если потеряет самообладание из-за этой упрямицы, то станет только хуже. Джиллиан наверняка начнет действовать еще решительнее. Прямое столкновение – не лучший способ справиться с девушкой, от общения с которой любой придет в бешенство, поэтому Коннор постарался подавить первоначальный всплеск ярости. На обратном пути из Сент-Джайлз они ехали в карете в напряженном молчании.

Но когда они очутились в его доме, уединившись в гостиной за надежно закрытыми дверями, его желание выбранить Джиллиан так, чтобы та надолго это запомнила, опять начало закипать внутри. Поток злых слов уже был готов прорваться сквозь обманчиво спокойный внешний вид Коннора, словно переполненная от дождей река сквозь хлипкую плотину. Он твердо решил выразить свое недовольство в холодной, бесстрастной манере, но неприязненные взгляды, которые бросала на него Джиллиан, прохаживаясь перед камином, переполнили чашу его терпения. О том, чтобы не идти на прямое столкновение, было забыто.