поднятой головой и такой… заносчивой улыбкой.

— А Деккер идет, словно ему вставили палку в… ладно, это я так. Черт, Лиза вывела Венеру из ряда. Наверное, это мелочно, но я правда не хочу, чтобы она выиграла.

Сен-Жюст произвел обычный фурор, когда остановился посреди зала, вставил в глаз монокль и принял эффектную позу, затем повернулся к своей партнерше и самым что ни на есть элегантным образом расшаркался, склоняясь к ее руке.

— Выпендривается… — произнесла было Мэгги, но тут ее глаза вылезли из орбит. — Господи, это что, Берни?

— Где? — спросил Стерлинг, оглядываясь.

— Вон там, — Мэгги ткнула пальцем в середину зала, — с Алексом. Да она полуголая! А, я вспомнила. Это Ева, — она пожала плечами. — На этот раз причесалась получше, и то ладно.

— О, смотри, Мэгги. Сен-Жюста пригласили к сцене. Он наверняка победит.

Но Мэгги смотрела вовсе не туда. Ее целиком поглотило зрелище, которое являли собою Носокс и Джей-Джейн. Они шли последними, поодаль от остальных. Носокс невероятно убедительно изображал головореза, а за ним с высоко поднятой головой семенил Джей-Джейн, виртуозно обмахиваясь огромным шелковым веером. Он… она… или кто оно там — с головы до пят королева красоты, подумала Мэгги и содрогнулась.

Обоих также пригласили на сцену.

— Итак, дамы и господа, первый ежегодный конкурс костюмов, и он великолепен, мои славные! — завопила Роза в микрофон.

— Зачем так орать, а? — Мэгги потерла заложенные уши. — Спрашивается, для чего тогда микрофон?

— Тише, — попросил Стерлинг. — Сейчас объявят победителей.

— Ой, тоже мне, важность. Извини, конечно, Стерлинг, — пробурчала Мэгги, допивая вино. — Просто мечтаю это увидеть.

— Сен-Жюст и Мари-Луиза могут выиграть по десять тысяч долларов, — напомнил Стерлинг.

— Тоже верно, — Мэгги поставила пустой стакан на сервировочный столик за спиной. — Ладно, давай послушаем.

Первый приз первой номинации ушел к Генриху VIII и женщине-викингу. Или викингине?

Мари-Луиза получила первый приз в американской номинации и, кажется, была довольна, поскольку выхватила из-за пояса нож и взмахнула им несколько раз перед тем, как подойти за призом.

Потом Мэгги хлопала и свистела Носоксу, который тоже занял первое место в этой номинации, а Стерлинг выдал троекратное «Ура!».

Исторические костюмы как-то не запомнились, кроме третьего места, которое заняла Венера Бут Симмонс. По мнению Мэгги, получая приз, она улыбалась весьма натянуто.

Подошло время объявления главного приза, все камеры были наготове, участники и журналисты пришли в волнение, и наконец Роза попросила Венеру назвать призеров.

— Роза умница, — объяснила Мэгги Стерлингу. — Она отлично знает, что Вера расстроилась, поэтому подкинула ей конфетку. Теперь Вера попадет в газеты вместе с победителями, понимаешь?

— Понимаю ли я? Нет, не понимаю, — со вздохом ответил Стерлинг. — Я вообще не понимаю женщин. О, Роза вскрывает конверт.

Роза разрезала конверт и вынула из него лист бумаги. Сняла блестящие вычурные очки, протерла их перед своей обширной грудью, снова надела.

— Итак! — выкрикнула она в микрофон, и от ее голоса содрогнулись люстры. — Обладатель главного приза — Александр Блейкли!

Стерлинг, мягко выражаясь, ошалел. Он вопил, топал, визжал «Ур-р-р-а-а-а!». Он был настолько счастлив, что схватил Мэгги за плечи и крепко поцеловал. Потом отступил, совершенно ошеломленный.

— О матерь божья, я с ума сошел… Прости.

— Ничего страшного, Стерлинг, — заверила его Мэгги. — Я тоже счастлива. Даже готова простить Алексу его надменную улыбку. Знаешь ли ты, что мы обречены созерцать ее вечно?

— Ну, может, большой телевизионный механизм поможет нам это пережить, — Стерлинг подмигнул и улыбнулся.

— Особенно радует, что стоять он будет в вашей квартире, — ответила Мэгги и стащила стакан воды со столика.

— А теперь наш последний приз на сегодня за лучший женский образ! — заорала Роза, когда Сен-Жюст поклонился, улыбнулся, поклонился снова и поднял вверх огромный импровизированный чек, который вручила ему Венера. — Победительницу зовут… Прошу прощения…

Она жестом позвала Лизу на сцену и заговорила. Та прикрыла рукой микрофон (увы, как раз сломанный).

— Это действительно так? Только одно имя? Точно? Я хочу все закончить и свалить отсюда к черту. Эти распоследние придурки вырядились, как цирковые пони. Если бы я велела им выйти голыми, они бы вышли голыми. Мои славные! Стадо баранов, вот кто они такие. Я сейчас помру, честное слово. Ты взяла мой метамуцил? Я же просила взять его, ты, ленивая шлюшка, даже этого не можешь сделать. Что? Что-то не так?

Зал притих, поскольку Розины поклонники слышали каждое сказанное слово.

Лиза Лэнг, многострадальная помощница, заметила это, улыбнулась публике (ей самой, видимо, было неловко) и прикрыла теперь уже работающий микрофон, после чего что-то прошептала на ухо Розе.

Роза побелела, затем порозовела вновь. И пожала плечами, словно происходящее не имело никакого значения.

Возможно, слухи правдивы, и Роза исполняла свою лебединую песню, готовясь уйти на пенсию, удалиться с поста издателя интернет-журнала «Все о романе знает Роза», оставить империю, которая носит ее имя.

Сначала Мэгги решила, что Роза просто смертельно устала. Потом с любопытством посмотрела на Лизу. Именно Лиза устанавливала микрофоны для Розы. И прекрасно знала, какой работает, а какой нет, но прикрыла не тот, который следовало.

Случайно ли? Может, Лиза намеренно подставила прямодушную Розу? И почему ее назвали шлюшкой? Вряд ли это ласковое прозвище, но вдруг это не просто оскорбление?

Роза снова постучала по микрофону и выкрикнула:

— А теперь, мои славные, мои замечательные, главный приз за лучший женский образ получает… Джейн!

Мэгги, которая последние несколько минут размышляла над происшествием, потягивая воду из стакана, прыснула, поперхнулась и теперь пыталась не дать Стерлингу захлопать ее до смерти по спине.

— Мэгги, это же здорово! — воскликнул Стерлинг, все еще колотя ее по спине, пока она стряхивала воду с платья. — Джей выиграл!

— Да, Стерлинг. Приз за лучший женский образ, — Мэгги наконец прокашлялась, вытерла воду с подбородка и теперь смотрела, как Вера протягивает Джею-Джейн огромный символический чек.

Он взял чек, сунул под мышку, присел в реверансе, а затем, выпрямившись, театральным жестом сорвал парик, под которым оказалась сеточка, прикрывающая короткие темные волосы. Джей передал парик Венере и поклонился. Мало кто из женщин мог затмить его красотой, когда он был в гриме и парике. Но как нелепо, даже жутко, словно в подростковом боевике, выглядел Джей сейчас: грим, бальное платье, и вдруг — мужчина. Какой кошмар.

Женщины заверещали. Засверкали вспышки фотоаппаратов. Роза проворчала «вот сучий потрох» прямо в микрофон. Вера широко раскрыла глаза, побледнела и с визгом выронила парик. Мэгги подняла стакан воды и произнесла тост: — Знаешь, Стерлинг, перефразируя Джулию Роберте, «иногда я действительно люблю свою жизнь».

— Десять тысяч долларов… Мэгги, сколько это в фунтах?

Она даже не подняла головы от рукописи Вирджинии.

— Откуда я знаю? Я не езжу за покупками в Лондон. А теперь замолчите, я читаю, — Мэгги сверкнула