противоположном направлении. — Разыщи Мэгги и не выпускай ее из виду. В опасности каждый писатель.

Сам же он, стараясь не привлекать внимания, поспешил за незнакомцем, который тем временем уже вышел в холл через одну из множества дверей. Сен-Жюст вышел через другую.

Человек свернул направо и затрусил к надписи «Выход» в конце коридора.

— Эй, постойте! — окликнул Сен-Жюст, но мужчина, не оборачиваясь, толкнул дверь на лестницу и скрылся за ней. После чего раздался вопль: — Гром и молния! Руки прочь, болван!

— Еще чего, приятель, — огромный мужчина с дурным запахом изо рта удерживал правую руку Сен- Жюста, а его напарник схватил левую. — Служба безопасности отеля. Куда торопитесь?

— Спаси нас бог от дураков, — произнес Сен-Жюст своим обычным, спокойным, как он думал, тоном, и дородные охранники тут же впечатали его в стену. — Я преследую злоумышленника, глупцы.

— Зло… кого? — спросил второй охранник, глядя на первого, который, очевидно, был главным. Хотя оба вряд ли способны быть главными в любом деле посложнее почесывания собственной задницы.

— Эй, отпустите его, — приказала Вирджиния, внедряясь в гущу событий животом вперед. — Это Алекс Блейкли, участник конкурса «Лицо с обложки». Он не сделал ничего плохого. Вызовите «скорую».

— Черт, дамочка! Вам нужна «скорая»?

— Не мне, а докладчице. Ее ударило током. Алекс преследовал человека, который это сделал. Правда, Алекс?

— Вовсе нет, дорогая, — Сен-Жюст отряхнул рукава пиджака, поскольку охранники наконец-то его отпустили. Он бы с удовольствием врезал Болвану Номер Один, затем уложил на лопатки Болвана Номер Два, но важнее было другое. В частности, не обсуждать свои догадки при них. — Сначала я думал, что так и есть, но затем понял свою ошибку. К несчастью, тем временем явились Гог и Магог и напали на меня.

— Гог и кто?

Автор двух десятков исторических романов об эпохе Регентства проинформировала Болвана Номер Два:

— Существует много разных теорий. Но исторически сложилось, что со дня основания Лондона так называют два соломенных чучела, которые прежде стояли в ратуше и…

— Соломенных, говорите?

— Замолчи, Фред, — оборвал его первый охранник. — Простите, сэр. Но нас сюда срочно вызвали, а вы бежали, и… в общем, прошу прощения. Если хотите подать на нас жалобу, то мы поймем.

— Нет-нет, джентльмены, вина всецело моя. Приношу свои извинения. Но я думаю, что вы нужнее там, в аудитории. Вирджиния, — Сен-Жюст предложил ей руку. — Не желаете ли пройтись в зал и посмотреть, в каком состоянии Венера?

— А? То есть ладно. Конечно, — ответила Вирджиния, и Сен-Жюст повел ее в зал. — Там Стерлинг с Берни, а я боялась застрять в толпе со своим животом и пошла за вами. Вы действительно кого-то видели?

— Это зависит от того, кто спрашивает, моя прекрасная леди. Если вопрос задают Гог и Магог, то нет. Если спрашиваете вы, то да, видел и пытался преследовать некоего джентльмена, довольно неприметного, с коричневатыми волосами, в мешковатой униформе — также коричневой — с надписью «Свет Для Всех» на спине и с изображением лампочки под нею. Но это только для вас.

— И вы считаете…

— В настоящий момент я вообще ничего не считаю. А вот и Берни со Стерлингом. Готовы отчитаться, я надеюсь?

— Она жива, — Берни поправила свои яркие рыжие кудри. — Немножко тряхнуло, но ничего. Ток вовремя отключили, так что ничего серьезного. Но ее забрали в госпиталь на обследование.

— Еще одна шуточка, — произнес Стерлинг, который явно самостоятельно пришел к такому выводу. — Становится все опаснее, как ты и предполагал, Сен-Жюст.

— Да, похоже на то, Стерлинг. А что с Мэгги?

— Они с Мари-Луизой сидят в номере, заказали туда гамбургеры и жареную картошку. Я звонил, и она сказала, что скоро придет к нам в фойе.

— Спасибо, Стерлинг, — Сен-Жюст неторопливо подошел к толпе, которая постепенно редела. Все шестеро конкурсантов исчезли, и это его нисколько не удивило. Сплошная показуха, не более того. Он заметил Розу и приветливую Лизу, которая была с ним такой милой, хотя и казалась очень занятой и не поддавалась его обаянию. Он увидел Банни Уилкинсон и ее собачонку, Марту Коловски. Ничего необычного.

Но почему из всех шестисот человек он все время видит одних и тех же людей? Какова вероятность этого?

— Значит, она жива, — произнесла Мэгги, чуть не добавив «хотя какая разница», но она знала, что ее друзья этого не одобрят.

Они устроились в углу фойе, сдвинув два стола и подтащив дополнительные стулья. Им хотелось понаблюдать за происходящим.

Основным зрелищем был великий исход. Участники конференции выстроились у стойки регистрации, покидали гостиницу, швейцары катили тележки, заваленные чемоданами. Мари-Луиза издала восторженный вопль, увидев одну из конкурсанток, блондинку, с тяжеленными сумками семенившую к стойке.

— Драгоценная Мари-Луиза, сколько раз я буду вынужден упоминать о твоих достойных сожаления манерах? Пожалуйста, сотри эту ужасную зеленую краску с пальцев ног. Это слишком напоминает гангрену, — выговаривал Сен-Жюст. — Ты должна победить, потому что ты лучшая, но не потому, что осталась единственной конкурсант-кой.

— Я б не рискнула биться об заклад, Вик. Я просто хочу выиграть, — Мари-Луиза взяла бутылку виски «Четыре Розы» и стакан колы. Она как-то рассказала, что в детстве на семейных праздниках пила спиртное, когда дядюшка Томми тихонько подливал ей в колу «Четыре Розы». Ей это очень нравилось.

— Алекс, — Мэгги наклонилась и уперлась локтями в колени. — Может, все это оттого, что кто-то пытается выиграть нечто?

— Что именно, дорогая? — Сен-Жюст коснулся пальцем губ, так что ей нужно было ответить ему, черт побери, или сделать вид, будто у нее нет ответа. Она выбрала первое.

— Что, если это проделки конкурсантов? Напали на Джанкарло. По идее, так можно было убрать его с конкурса, — заявила она, зная, что ошибается.

Сен-Жюст мгновенно указал на это:

— Венера не участвует ни в конкурсе «Лицо с обложки», ни в конкурсе костюмов. Есть ли другие версии?

— Мне нужна сигарета, — пробурчала Мэгги, откидываясь на спинку стула. — Неужели я сморозила такую глупость.

— У меня есть версия, — неуверенно подняла руку Табби.

Все повернулись к ней. На Табби была довольно пышная юбка, мешковатая шелковая блуза, которая висела на ее мальчишеских плечах, и разноцветный шарф, которым вполне можно было накрыть целый стол. Светлые волосы, которые всегда выглядели так, будто их растрепал сильный ветер, были зачесаны наверх, но большей частью спадали на плечи.

— А что? — спросила она, когда все посмотрели на нее. — Я не способна породить версию?

— Прости, Табби, — сказала Верни. — Нам очень стыдно. Мы и вправду не ожидали услышать от тебя что-то, кроме чудесного способа избавления ванны от налета или новой хитроумной формулировки в контракте.

— Очень смешно, Верни, — Табби поправила юбку, доходящую до ее скрещенных лодыжек. — Так вот, я думаю, что это Роза.

— Роза? Как? Почему?

— Ну, Верни, к ней на конференцию приезжала куча народу. Конечно же, она приглашала книготорговцев и читателей, опубликованных и будущих авторов, но не смогла удержаться на плаву, когда большинство опубликованных авторов перестали участвовать. То есть исчезли и редакторы, и агенты. ГиТЛЭР стал событием номер один. Но если ее часть конференции проходит гладко, а ГиТЛЭРовская — коту под хвост, то ей это выгодно.