вверх. Слизано же оно было по преимуществу с Доминика Гарда, игравшего Лео в фильме 'Посредник'. Этакое недоуменное чистосердечие.

— Он… он довел меня до слез, сэр, а мне было слишком стыдно являться сюда в соплях, вот я и сидел в музыкальном классе, пока немного не успокоился.

Все это было ужасно непорядочно по отношению к бедному старому Биффену, которого Адриан, пожалуй, даже любил за его белоснежные волосы и вечное выражение кроткого изумления на лице. Да еще и 'в соплях'… Под пару к этому обороту так и просятся 'не придира' и 'просто по-тряска'. Вообще-то не такой уж и плохой словарь, стоит взять его на вооружение. Школьный сленг 1920-х заслуживает возрождения.

— О боже. Впрочем, я уверен, у капеллана наверняка имелись серьезные причины, чтобы… то есть доктор Меддлар не был бы резок с вами без причины.

— Ну, должен признать, сэр, я ему надерзил. Но вы ведь знаете, каков он.

— Он, в чем я нисколько не сомневаюсь, человек скрупулезно честный.

— Да, сэр. Я… мне не хотелось бы, чтобы вы думали, будто я лгу вам, сэр. Уверен, доктор Меддлар, если вы его спросите, расскажет вам о случившемся так, как оно видится ему.

— Этого я делать не стану. Я знаю, когда ученик говорит мне правду, а когда лжет.

— Спасибо, сэр.

Черта с два. И никто из них никогда не знает.

— Не хочется читать вам нотации, Хили, и не хочется задерживать вас во время утренней перемены, однако вы должны взглянуть правде в лицо — многие из моих коллег уже начинают терять терпение. Быть может, вам кажется, что они вас не понимают?

— Я думаю, вся беда в том, сэр, что они меня как раз понимают.

— Н-да. Вы и сами знаете, именно замечания подобного рода с гарантией выводят некоторых учителей из себя, не так ли? Утонченность не относится к числу качеств, которые повергают людей в восхищение. И не только в школе. Ее не любит никто и нигде. Во всяком случае, в Англии.

— Сэр.

— Вы самый умный из мальчиков моего французского класса. И прекрасно это знаете. Но вы совсем не работаете. А это делает вас самым отстающим учеником школы.

Теперь воспоследует притча о дарованиях, на что поспорим?

— Что вы думаете об университете?

— О, ну… знаете, сэр. Думаю, после выпускных экзаменов я, пожалуй, махну на образование рукой. И оно, скорее всего, махнет рукой на меня.

— Понятно. Скажите, Хили, чем вы занимаетесь по пятницам после полудня? Я так понимаю, в Кадетском корпусе вы не состоите?

— Меня оттуда выгнали, сэр. Такое безобразие.

— Да, не сомневаюсь. Стало быть, вы теперь в Авангарде, не так ли?

— Да, сэр. Есть одна старушка, которую я навещаю.

— Ну так вот, — сказал Биффен, укладывая учебники в кейс, — на Морли-роуд имеется еще одна старушка — и старичок, — возможно, у вас найдется время, чтобы как-нибудь навестить и их. По пятницам мы с женой всегда устраиваем чаепитие, очень рады будем вас видеть.

— Спасибо, сэр.

— Предупреждать нас заблаговременно не нужно. Мы в любом случае будем готовы к вашему приходу. А теперь идите.

— Спасибо, мистер Биффен, большое вам спасибо.

Адриан инстинктивно протянул руку, которую Биффен со страшной силой пожал, глядя Адриану прямо в глаза.

— Вы же знаете, я не мистер Чипс[22]. Я отлично понимаю, что вам меня жалко. Когда тебя жалеют коллеги, это уже достаточно плохо, но от вас я жалости не потерплю. Не потерплю.

— Нет, сэр, — сказал Адриан, — я не…

— Вот и хорошо.

Том, Адриан и Свинка Троттер, компаньон не частый, но малоприятный, прогуливались по школьному городку. Время от времени мимо них с устрашающей целеустремленностью людей, получающих удовольствие от Спорта, пробегали мальчики в трико. Вокруг щебетала и перешептывалась, тарахтя по штакетнику палками, малышня. Адриан решил, что стоит опробовать новый сленг.

— Знаете, ребята, чудная штука! Старина Биф-фо выкинул нынче утром номер. Сначала устроил мне таску за нерадивость, а после пригласил к чаю. Без булды! Взял да и пригласил.

— Наверное, он в тебя влюбился.

— Поганые твои слова, Томпсон. Лучше возьми их назад, не то по ушам получишь.

Они прошлись еще немного — Адриан практиковался в новых оборотах, а Свинка Троттер плелся сзади, встречая каждое слово раскатами такого хохота, что Адриану эта игра скоро прискучила.

— Кстати, — сказал он. — Расскажи мне о своих родителях, Том.

— А что ты хочешь знать?

— Ну, ты вообще ничего о них не говоришь.

— Да о них и говорить особенно нечего. Папаша работает в 'Бритиш Стил', мама того и гляди пролезет в мэры. Две сестры, обе с приветом, и брат, который появится здесь в следующем триместре.

— А у тебя, Хили? — поинтересовался Свинка Троттер. — Чем занимаются твои родители?

— Родитель, — ответил Адриан. — Мамы больше нет.

Троттера это потрясло.

— О господи, — сказал он. — Извини. Я не знал…

— Да нет, ничего. Автомобильная катастрофа. Когда мне было двенадцать.

— Как… как ужасно.

— Давайте пройдемся до Глэдис Уинкворт, там я вам все и расскажу.

Церковь городка стояла на холме, а на кладбище при ней — которое люди вроде Сэмпсона, обладатели сокрушительного остроумия, неизменно именовали 'мертвой точкой города' — имелась деревянная скамья с вделанной в нее табличкой, на которой было написано: 'Глэдис Уинкворт'. И все. Предполагалось, что скамью воздвигнул спятивший вдовец, вознамерившийся увековечить подобным образом память покойной жены. Том считал, что жена эта прямо под скамьей и зарыта. Адриан же был уверен, что это просто-напросто собственное имя скамьи, и от веры своей не отступался.

С Глэдис было видно все: Верхние, Средние и Нижние спортивные площадки, театр, Старую классную, библиотеки, Капеллу, столовую и Школу искусств. Сидевший на ней человек ощущал себя генералом, озирающим поле битвы.

День стоял холодный, и, пока все трое поднимались к кладбищу, изо ртов и ноздрей их вырывался парок.

— Увы, забыв про грозный рок, резвятся шалуны[23], — произнес Адриан. — Живые и юные играют в прятки среди могильных камней хладных и мертвых.

Том с Адрианом присели, ожидая отставшего Свинку Троттера.

— История моей матери не очень приятна, — начал Адриан, когда Троттер плюхнулся рядом с ними, — но я расскажу ее вам, если вы пообещаете сохранить все в тайне. Она известна одному лишь Папаше Тикфорду. Отец рассказал ему все, когда я приехал сюда.

Затаивший дыхание Троттер кивнул.

— Я ни единой душе не скажу, Хили. Честно. Адриан взглянул на Тома, тот тоже серьезно кивнул.

— Ну что же, хорошо, — сказал Адриан. — Однажды вечером, лет около трех назад… на самом деле