словно все это обладало сверхъестественной силой. Приор считал это убийство политическим поражением для Церкви, но люди думали по-другому: они воспринимали смерть Томаса как мученичество. А смерть мученика, хотя и выглядела поражением, всегда в конечном счете служила для Церкви источником вдохновения и силы.

Филип вновь вспомнил те сотни людей, которые когда-то пришли в Кингсбридж, чтобы возвести новый собор, тех мужчин, женщин и детей, которые трудились бок о бок ночь напролет на строительстве городских стен. Если бы сейчас можно было собрать их всех вместе, думал он, они бы подняли такой возмущенный крик, что содрогнулся бы весь мир.

Глядя в лица обступивших тело Томаса мужчин и женщин, полные скорби и ненависти, приор понял, что не хватает только человека, способного повести их за собой.

Но где найти такого?

Он вспомнил, что уже переживал подобный момент в своей жизни. Изуродованный труп, толпа зевак, какие-то вооруженные всадники на горизонте: где же он видел все это? То, что должно было произойти дальше, ясно вставало перед глазами: небольшая горстка людей из последователей погибшего дружно поднималась против власти и силы могучей империи.

Да, конечно же, так зарождалось христианство.

И вот, как только он осознал это, он понял, что ему следует делать.

Филип вышел к главному престолу и повернулся лицом к толпе. В руке он все еще держал обрубок меча. Все не мигая смотрели на него. Тень сомнения промелькнула у него: а справлюсь ли я? Смогу ли поднять людей на борьбу, от которой содрогнется английский трон? Приор внимательно вглядывался в лица прихожан. Кроме скорби и гнева, он заметил на некоторых выражение смутной надежды.

Подняв высоко над головой меч, он произнес:

- Этот меч погубил святого.

По толпе прошелестело согласие.

Вдохновленный этим, приор продолжал:

- Сегодня вечером, на этом месте, мы были свидетелями мученичества.

Священники и монахи удивленно переглянулись. Как и Филип, они не сразу поняли истинный смысл этой смерти. Горожане сообразили быстрее и тут же согласились со словами приора.

- Каждый из нас должен теперь пойти и рассказать всем, что он видел. Несколько человек закивали головами. Они внимательно слушали, но этого Филипу было мало. Он хотел воодушевить их. Но проповеди редко удавались ему. Он был не из тех, кто мог увлечь толпу, заставить людей смеяться или плакать, убедить их пойти за ним. Приор не знал, как сделать так, чтобы голос его дрожал, а глаза светились триумфом; а именно сейчас от него требовалось быть похожим на ангела.

- Скоро каждый мужчина, каждая женщина и ребенок в Кентербери узнают о том, что люди короля убили в соборе архиепископа Томаса. Но это будет только началом. Весть облетит всю Англию, а затем и весь христианский мир.

Он почувствовал, что теряет их внимание. На некоторых лицах появилось выражение недовольства и разочарования.

- Так что же нам делать? - крикнули из толпы.

Их нужно открыто призвать к какому-то действию, решил приор. Но нельзя же объявить о крестовом походе и потом распустить всех по домам.

Крестовый поход... Мысль ему понравилась.

- Завтра я отвезу этот меч в Рочестер, - сказал он. - Послезавтра - в Лондон. Вы пойдете со мной?

Лица сразу побледнели. Но из задних рядов донеслось:

- Да! - И тут же этот крик подхватили еще несколько голосов.

Филип заговорил еще громче:

- Мы расскажем о том, что произошло у нас, в каждом городе, в каждой деревне Англии. Люди повсюду увидят меч, которым был убит святой Томас. Мы покажем его окровавленные одежды. - Он старательно подогревал интерес к своим словам, добавив в голосе немного злости. - Наш клич услышат во всем христианском мире, да, и даже в Риме. Мы поднимем все просвещенные народы против дикарей, совершивших это ужасное, богохульное преступление!

На этот раз согласились многие. Они ждали возможности выразить свои чувства, и Филип давал им ее.

- Деяние это, - голос его перешел на крик, - никогда... никогда... не будет прощено.

Толпа одобрительно зашумела.

Внезапно Филипа осенило:

- Давайте начнем наш крестовый поход сегодня же!

- Да!

- Мы пронесем этот меч по каждой улице Кентербери!

- Да!

- И расскажем каждому жителю о том, что мы увидели!

- Да!

- Тогда принесите свечи и идите за мной!

С высоко поднятым над головой мечом он прошел по центру собора.

Люди послушно шли следом.

Некоторые монахи и священники присоединились к нему. Филипу не надо было оглядываться: за спиной он слышал топот сотен ног. Через главный вход они вышли из храма.

Приор неожиданно почувствовал тревогу. Сквозь заросли фруктовых деревьев в саду он увидел, как вооруженные люди грабят дом архиепископа. Если те, кто шел за ним, столкнутся с ними, крестовый поход, едва начавшись, превратится в драку. Испугавшись этого, он резко повернул в сторону и через ближайшие ворота вывел толпу с церковного двора на улицу.

Кто-то из монахов запел церковный гимн. За ставнями на окнах домов поблескивали огоньки свечей. Заслышав топот шагов, жители открывали двери, чтобы взглянуть на процессию, спрашивали, что происходит. Некоторые присоединялись к шествию.

Филип повернул за угол и увидел Уильяма Хамлея.

Тот стоял возле конюшни и, похоже, только что снял с себя кольчугу, чтобы вскочить в седло и умчаться из города. Рядом с ним была лишь небольшая горстка людей. Они выжидающе глазели на толпу, пытаясь сообразить, что к чему.

Уильям выглядел явно озадаченным при виде такого количества народа с горящими свечами в руках. Потом вдруг увидел в руке у Филипа обломок меча, и ему все стало ясно. Еще мгновение он остолбенело смотрел на приора и наконец заорал:

- Прекратить немедленно! Приказываю всем разойтись!

Никто не послушался. Воины Уильяма почувствовали тревогу: даже имея в руках оружие, они были почти беззащитны перед разгоряченной толпой.

Уильям обратился прямо к Филипу:

- Именем короля я приказываю тебе остановить этих людей!

Филип почти снес его, подпираемый сзади огромной толпой.

- Слишком поздно, Уильям! - крикнул он через плечо. - Слишком поздно!

III

Мальчишки с самого раннего утра собрались посмотреть на казнь.

Когда на рыночной площади Ширинга появилась Алина, они были уже здесь: гоняли камнями кошек, задирали нищих, толкали друг друга - одним словом, забавлялись. Она пришла сюда одна, пешком, в дешевой накидке с капюшоном, чтобы не быть узнанной. Встав в сторонке, Алина смотрела на эшафот. Она не собиралась идти сюда. Слишком много повешенных довелось ей увидеть зато время, что графство было на ее плечах. И теперь, когда она избавилась от этого груза, ей казалось, не будет лучшего счастья, как не видеть больше ни одного казненного до конца дней своих. Но сегодня было совсем другое дело.

Алина уже не правила за графа, потому что брат ее Ричард погиб в Сирии и, по иронии судьбы, не на поле битвы, а во время землетрясения. Известие об этом дошло до нее только через шесть месяцев после трагедии. Она не видела брата почти двадцать лет и теперь не увидит уже никогда.

Ворота замка, стоящего на холме, отворились, и из них вышел узник в сопровождении стражи. За ними