с головы Томаса его епископскую митру.

Слабая надежда вновь промелькнула в сознании Филипа: они не решаются нанести последний смертельный удар, страх владел ими.

Но он ошибался. После того как головной убор Томаса слетел на пол, их решимость, казалось, еще более окрепла; первое мгновение после этого они еще словно ждали, что карающая рука Господа обрушится на них; но наказания не последовало, и они осмелели.

- Выведите его отсюда! - приказал Реджинальд.

Рыцари спрятали в ножны свои мечи и подступили к архиепископу.

Один из них схватил его за пояс и попытался поднять.

Филип был в отчаянии. Они все же посмели прикоснуться к нему, решились поднять руку на слугу Господа. Он нутром почувствовал, какое безграничное зло несут эти люди; ему показалось, что он заглянул в бездонный колодец. Должны же они понимать в глубине души, что за свой грех им одна дорога - в ад. Но не остановились, не одумались.

Томас потерял равновесие, он отбивался как мог, размахивая руками во все стороны, но тут подоспели остальные рыцари и все скопом навалились на него, пытаясь вынести из собора. Из всего окружения архиепископа остались только Филип и священник по имени Эдвард Грим. Они оба кинулись на помощь Томасу. Филип схватился за его мантию и почти повис на ней. Один из рыцарей развернулся и со всего маху двинул тяжелым кулаком Филипу в голову. Тот рухнул на пол, на миг лишившись сознания.

Когда он пришел в себя, рыцари уже отпустили Томаса, и тот стоял, опустив голову, сложив, словно в молитве, руки. Один из них поднял над головой меч.

Филип, все еще лежа на полу, издал пронзительный крик:

- Не-е-е-т!

Эдвард Грим вскинул вверх руку, пытаясь отразить удар.

- Я вручаю себя Го... - начал было Томас.

И в этот момент меч обрушился вниз. Ударом архиепископу раскроило череп, а Эдварду отсекло руку. Кровь брызнула из повисшей культи во все стороны. А Томас упал на колени.

Филип, ошеломленный, не отрывая глаз смотрел на страшную рану на голове Томаса.

Архиепископ медленно повалился вперед, на какое-то мгновение опершись локтями об пол, потом упал плашмя и уткнулся лицом в каменные плиты.

Другой рыцарь вскинул свой меч и тоже рубанул. Филип невольно взвыл от ужаса. Второй удар пришелся в то же место, снеся Томасу всю верхнюю часть черепа. Удар был настолько сильным, что меч, лязгнув по камню, переломился пополам. Оставшийся в руках обломок рыцарь бросил на пол.

Третий рыцарь сотворил то, что будет огнем жечь память Филипа всю оставшуюся жизнь: он всунул кончик своего ножа в разбитый череп архиепископа и выковырнул на землю мозги.

Ноги у приора подкосились, и он осел на колени, объятый ужасом.

- Больше он не встанет, - сказал один из рыцарей. - Уходим.

Они развернулись и побежали.

Филип видел, как они неслись по нефу, размахивая мечами, чтобы запугать прихожан.

Когда убийцы скрылись из виду, в соборе повисла звенящая тишина. Тело архиепископа лежало лицом вниз, снесенный череп с остатками волос валялся рядом, словно крышка от горшка. Филип закрыл лицо руками. Конец всем надеждам, эти звери победили, не переставая думал он; они победили. Голова кружилась, появилось какое-то смутное ощущение, что он медленно опускается на дно глубокого озера, утопая в отчаянии и безысходности. И не за что больше ухватиться, и некому помочь.

Всю свою жизнь он боролся с деспотичной властью людей, погрязших в пороке, но в решающем сражении потерпел поражение. Ему вспомнилось, как Уильям Хамлей во второй раз явился, чтобы спалить Кингсбридж, и как горожане за один день выстроили стену и отстояли свои дома. Какая это была победа! Жажда тихой и спокойной жизни сотен простых людей одержала верх над грубой, жестокой силой графа. Помнил он и как епископ Уолеран хотел построить главный собор в Ширинге, чтобы использовать его в своих целях. Филипу пришлось тогда поднять на ноги всю округу. Сотни, тысячи людей стеклись в Кингсбридж в тот чудный день на Троицу, и их искренний порыв разрушил все замыслы Уолерана. Теперь никаких надежд не осталось. Ни всем жителям Кентербери, ни даже всему христианскому миру не под силу вернуть к жизни Томаса.

Стоя на коленях на каменных плитах Кентерберийского собора, он вновь видел перед глазами тех людей, которые пятьдесят шесть лет назад ворвались в их дом и у него на глазах убили мать и отца. Чувство, которое он испытал шестилетним мальчиком, не было похоже ни на страх, ни на скорбь. Им владела ярость. Не в силах остановить тех здоровенных, кровожадных, с пылавшими злобой лицами людей, он загорелся страстным желанием заковать мерзавцев в кандалы, затупить их мечи, стреножить их лошадей, заставить их подчиняться другой власти, стоявшей выше всевластия насилия, которое они исповедовали. Несколькими мгновениями позже, когда родители его уже лежали мертвыми на полу, в дом вошел аббат Питер. Он и показал Филипу, как следует поступать. Безоружный и беззащитный, он тут же остановил кровопролитие силой слова Божьего и своим великодушием. Пример его служил Филипу вдохновением все последующие годы.

До сего дня он свято верил в то, что и он, и люди, подобные ему, всегда в конечном счете окажутся победителями. Последние полвека так оно и было. Но сегодня, на закате его жизни, враги доказали, что ничего не изменилось в этом мире. Его победы были временными, а успехи - иллюзорными. Люди, подобные тем, что убили его отца и мать, только что лишили жизни архиепископа, и не где-нибудь, а в соборе, еще раз безоговорочно доказав тем самым, что не существовало никакой другой силы, способной остановить деспотизм человека с мечом в руках.

Он никогда не допускал мысли, что они способны убить архиепископа в стенах храма. Но точно так же он никогда не думал о том, что кто-то может убить его отца. И вот те же кровожадные нелюди с мечами и в шлемах во второй раз открыли ему страшную правду. И он, доживший до шестидесяти двух лет, глядя на изуродованный труп Томаса Бекета, испытывал ту же безрассудную, всепоглощающую ярость, которая охватила тогда его, шестилетнего мальчишку, возле тела убитого отца.

Филип поднялся с колен. В церкви царили угнетение и подавленность; прихожане со скорбными лицами сгрудились вокруг распростертого на полу тела архиепископа. Приор чувствовал, что за горестным выражением их лиц скрывается тот же гнев, что кипел в нем самом. Кто-то шептал молитвы, кто-то просто еле слышно стонал. Какая-то женщина быстро нагнулась и коснулась тела рукой, словно это было доброй приметой. Ее примеру последовали другие. Она же торопливо стала собирать кровь архиепископа в крохотную бутылочку, точно Томас был великомучеником.

Священники начали понемногу приходить в себя. Казначей архиепископа Осберт, обливаясь слезами, вытащил кинжал и отрезал кусок материи от своего платья. Потом он склонился над трупом и неловко, с отвращением на лице, привязал осколок черепа к голове, в трогательной попытке вернуть хоть толику достоинства поруганной чести архиепископа. По толпе прокатился тяжелый стон.

Несколько монахов принесли носилки и осторожно положили на них тело Томаса. Десятки рук потянулись помочь. Филип заметил, что на лице его застыло выражение покоя, о жестокости случившегося напоминал только тонкий кровоподтек от правого виска через нос до левой щеки.

Подняли носилки, а приор подобрал с пола обрубок меча, который лишил Томаса жизни. Он не переставая думал о женщине, собиравшей кровь архиепископа в бутылочку, словно тот был святым. В этом действе ему виделся некий тайный смысл, значения которого он пока не мог постичь.

Люди, движимые какой-то неведомой силой, пошли за носилками. Монахи пронесли тело через весь алтарь и осторожно опустили его на престол. Прихожане, все еще шепча молитвы, наблюдали, как священник принес чистую ткань, аккуратно перевязал голову покойного и надел на нее новый головной убор.

Монах вспорол черную мантию архиепископа, насквозь пропитавшуюся кровью, и снял ее. Чувствовалось, он не знает, что делать с ней дальше; потом повернулся, словно собирался отбросить ее, но в этот момент кто-то из горожан шагнул вперед и выхватил ее у него из рук, точно это была священная реликвия.

Мысль, которая до этого вертелась у Филипа где-то в дальних уголках сознания, сейчас пришла как вдохновенное озарение. Горожане почитали Томаса за мученика, собирая его кровь и кусочки одежды,

Вы читаете Столпы Земли
Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату