- Ты, смотрю, заранее все готовишь.

- Я просто жду не дождусь по-настоящему приступить к строительству.

Все эти дни их разговоры были только деловыми и немногословными.

Филип положил шаблон на место:

- Мне пора. Скоро вечерняя служба.

- А я, пожалуй, навещу свою семью, - с кислой миной сказал Джек.

Филип остановился в дверях, обернулся, словно собирался что-то сказать, но только с грустью взглянул на юношу и вышел.

Джек закрыл на замок ящик с инструментами. Черт его дернул за язык говорить про семью. Он согласился работать на условиях приора, и нечего было теперь жаловаться. Но он постоянно злился на Филипа и не всегда мог сдерживаться.

В полночь он вышел с монастырского двора и направился в бедняцкий квартал, к домику Алины. Она счастливо улыбнулась, увидев его. Джек тоже очень обрадовался, но они не поцеловались: теперь они старались даже не касаться друг друга, боясь, что не смогут сдержать своих чувств, и тогда им придется либо расстаться возбужденными и неудовлетворенными, либо отдаться своей страсти и нарушить обещание, данное приору Филипу.

Томми играл на полу. Ему было уже полтора года, и его новой забавой было вставлять одни предметы в другие. Перед ним лежало четыре или пять мисок, и он неутомимо пытался вложить меньшую в большую и наоборот. Джек очень удивился: неужели тот не соображает, что большая миска никогда не поместится в маленькой; он считал, что даже малыши должны понимать такие вещи. Но Томми точно так же пытался овладеть пространственным воображением, как Джек бился подчас в попытках мысленно увидеть нужную форму камня для свода.

Джек приходил в восхищение от Томми, но одновременно у него появлялось и чувство тревоги. До сего дня он никогда не сомневался, что в любой момент может найти работу, не потерять своего места, прокормить себя и семью. Даже когда отправился во Францию, у него и в мыслях не было, что он вдруг будет нуждаться и голодать. Но теперь ему очень хотелось спокойствия и уверенности в завтрашнем дне. Забота о Томми стала главным в его жизни. Впервые он почувствовал себя ответственным за кого-то.

Алина поставила на стол кувшин вина и ароматный пирог и села напротив Джека. Он налил себе стаканчик и с удовольствием выпил. Алина дала кусочек пирога Томми, но есть тому не хотелось, и он смахнул его со стола на пол.

- Джек, мне нужны деньги, - сказала Алина.

Он, похоже, был очень удивлен:

- Я же даю тебе двенадцать монет в неделю. Это половина того, что я зарабатываю.

- Извини, но ты живешь один. Тебе не нужно так много.

Джеку показалось, что это уже чересчур.

- Рабочие на стройке получают шесть монет в неделю, а у многих - по пять-шесть детей!

Алина смотрела сердито:

- Я не знаю, как жены твоих рабочих ведут хозяйство, меня этому не учили. На себя я совсем ничего не трачу. А ты каждый день приходишь обедать. И потом, еще Ричард...

- А что Ричард? - Джек тоже разозлился. - Он уже может сам о себе позаботиться.

- Он ничего не умеет.

Джек решил, что кормить еще и Алининого брата будет слишком большой обузой.

- Я и не знал, что должен еще и о нем заботиться, - сказал он.

- Я должна. И если уж ты содержишь меня, то позаботься и о нем.

- На это я, по-моему, согласия не давал, - строго сказал он.

- Не злись, прошу тебя.

Но было поздно: Джек уже разошелся.

- Ричарду уже двадцать три. Он на два года старше меня. С какой стати я должен кормить его? Почему мне приходится есть на завтрак черствый хлеб, тогда как он уплетает бекон на мои деньги?

- Кроме того, я опять беременна.

- Что?

- У меня будет ребенок.

Гнев Джека сразу улетучился. Он схватил ее за руку:

- Вот здорово!

- Ты рад? - сказала она. - Я боялась, что ты разозлишься.

- Разозлюсь? Да я на седьмом небе от счастья! Мне не пришлось увидеть Томми грудным младенцем, так что теперь я смогу наконец узнать, чего лишился в свое время.

- А как же насчет дополнительных обязанностей и денег?

- Да к черту эти деньги! У меня просто плохое настроение, потому что нам приходится жить раздельно. У нас полно денег! Ты только подумай: у нас будет еще один ребенок! Хорошо бы родилась девочка. - Он о чем-то задумался и нахмурился: - А когда...

- Я думаю, в последний раз, когда мы были вместе, перед тем как Филип заставил нас жить порознь.

- Наверное, в канун Дня Всех Святых. Помнишь ту ночь? Ты скакала на мне, как лошадка...

- Помню, - сказала она и покраснела.

Он нежно посмотрел на нее:

- Я хочу тебя, сейчас.

- Я тоже. - Алина улыбнулась.

Они руками потянулись друг к другу через стол.

И тут вошел Ричард. Разгоряченный, весь в пыли, он ввел за собой коня.

- Плохие новости, - сказал он, тяжело дыша.

Алина подняла Томми с пола, чтобы он, не дай Бог, не попал под копыта.

- Что случилось? - спросил Джек.

- Завтра нам надо уйти из Кингсбриджа.

- Но почему?

- В воскресенье Уильям Хамлей опять собирается сжечь город.

- Нет! - закричала Алина.

У Джека мороз пробежал по коже. Он вспомнил страшную картину пожара три года назад, всадников Уильяма с горящими факелами в руках, безумство, охватившее горожан, крики, стоны и запах обуглившейся человеческой плоти. Он вновь увидел бездыханное тело своего отчима с проломленным черепом. Джек почувствовал, как тошнота подступает к горлу.

- Откуда тебе известно? - спросил он Ричарда.

- Я был в Ширинге и видел, как люди Уильяма покупали новое оружие у оружейника.

- Но это не значит...

- Значит. И очень многое. Я пошел за ними в трактир и подслушал их разговоры. Один из них спросил, как защищен Кингсбридж, а другой ответил, что никак.

- О Боже, это правда, - сказала Алина. Она посмотрела на Томми, и рука ее легла на живот, где уже билась новая жизнь. Она подняла глаза и встретилась взглядом с Джеком. Оба подумали об одном и том же.

Ричард продолжал:

- Позже я разговорился с новобранцами Уильяма, те не знали, кто я. Мне пришлось рассказать им о битве при Линкольне и намекнуть, что я снова хотел бы поучаствовать в каком-нибудь сражении. Они сказали, чтобы я шел в Ерлскастл, но только сразу, в этот же день, потому что назавтра они уезжают, сражение должно начаться в воскресенье.

- Воскресенье, - испуганно прошептал Джек.

- Я съездил в Ерлскастл, чтобы во всем убедиться самому.

- Ричард, зачем, ведь это же было опасно? - сказала Алина.

- Все оказалось правдой: туда-сюда сновали посыльные, воины точили оружие, чистили лошадей... Сомнений нет: готовится набег. - И голосом, полным ненависти, закончил: - Этот дьявол Уильям ни перед