- Примите мои глубочайшие соболезнования, - сказал посол.

- С вашей стороны было очень любезно лично известить меня.

- Не стоит благодарности. Готов помочь, чем смогу.

- Вы очень добры.

Посол пожал ему руку и вышел.

Уставившись в пустоту, Стивен думал о своем отце. Он был необычайно высокого роста, с железной волей и желчным характером. Его ирония могла довести до слез. Существовало три способа иметь с ним дело: можно было стать таким же, как он, можно было подчиниться ему или же находиться от него как можно дальше. Мать Стивена, нежная, беспомощная, викторианского воспитания, девушка, подчинилась и умерла совсем молодой. Стивен предпочел уехать.

Представив себе отца, лежащим в гробу, он подумал: 'Наконец-то ты беспомощен. Теперь ты больше не сможешь доводить до слез служанок, вызывать дрожь у лакеев и пугать детей. Больше не сможешь устраивать чужие браки, выселять арендаторов, чтобы провалить парламентские проекты. Не отправишь никаких воришек в тюрьму и не пошлешь агитаторов в Австралию. Все лишь прах и тлен'.

Причард принес ему бутылку виски на подносе и сказал:

- Печальный день, милорд.

Это 'милорд' напугало Стивена. У него с братом были свои титулы, так, он сам был Лордом Хайкомбом, и слуги всегда обращались к ним словом 'сэр', 'милорд' предназначалось лишь их отцу. Теперь же, конечно, Стивен становился графом Уолденом. Помимо титула он становился обладателем нескольких тысяч акров земли на юге Англии, большого поместья в Шотландии, шести скаковых лошадей, родового замка Уолденов, виллы в Монте-Карло, охотничьего домика в Шотландии и места в Палате Лордов.

Ему придется теперь поселиться в замке Уолденов. Это было родовое гнездо, и граф Уолден всегда жил там. Я проведу там электричество, решил он. Он продаст несколько ферм и вложит деньги в лондонскую недвижимость и американские железные дороги. Произнесет свою первую речь в парламенте, в Палате Лордов - о чем же он будет там говорить? Скорее всего, о внешней политике. Придется позаботиться об арендаторах, управлять хозяйством в нескольких домах. Он должен будет являться ко двору, давать приемы и балы, устраивать охоту...

Ему понадобится жена.

Холостой мужчина не мог бы справиться с ролью графа Уолдена. Кто-то должен быть хозяйкой на всех этих приемах, кто-то должен отвечать на приглашения, обсуждать с поварами меню, размещать оставшихся на ночь гостей и восседать в конце длинного обеденного стола в замке Уолденов. Непременно должна быть графиня Уолден. Непременно должен быть наследник.

- Мне нужна жена, Причард.

- Да, милорд. Наши холостяцкие деньки закончились.

На следующий же день Уолден встретился с отцом Лидии и официально попросил разрешения навестить ее.

Двадцать лет спустя ему было трудно понять, как он, даже делая скидку на молодость, мог оказаться столь потрясающе безответственным. Он не задавался вопросом, будет ли она ему подходящей супругой, а лишь тем, получится ли из нее графиня. Он ни разу не задумался, сможет ли он составить ее счастье. Он предположил, что скрытая страстность, выплеснувшаяся наружу во время игры на фортепьяно, выплеснется на него, но тут он ошибся.

Он навещал ее каждый день в течение двух недель - на похороны домой он уже никак не успевал - а затем сделал предложение, но не ей лично, а через ее отца. Ее отец смотрел на этот брак с такой же практической точки зрения, что и сам Уолден. Уолден объяснил, что хотел бы заключить брак без промедления, хотя бы и в трауре, потому что ему предстояло возвратиться домой и заняться управлением поместья. Отец Лидии все прекрасно понимал. Они поженились спустя шесть недель.

Каким же я был самонадеянным молодым болваном, думал он. Я воображал, что Британия всегда будет править миром, а я всегда смогу управлять своим сердцем.

Луна вышла из облака и осветила спальню. Он взглянул на спящее лицо Лидии. Этого я не предполагал, думал он; не представлял себе, что безоглядно, безнадежно влюблюсь в тебя. Меня устраивало поначалу, чтобы мы просто симпатизировали друг другу, но кончилось тем, что этого оказалось достаточным тебе, но никак не мне. Никогда не думал, что мне нужна будет твоя улыбка, что я буду жаждать твоих поцелуев, ждать, чтобы ты сама приходила бы ко мне ночью; никогда не думал, что буду страшно бояться потерять тебя.

Она пробормотала что-то во сне и повернулась. Вытащив руку из-под ее головы, он сел на край постели. Если он останется подольше, то непременно задремлет, но никак нельзя было допускать, чтобы горничная Лидии застала их вместе в постели, когда утром принесет хозяйке чай. Надев халат и шлепанцы, он тихо вышел из комнаты, пересек смежные покои и вошел к себе в спальню. Как повезло мне, думал он, укладываясь спать.

Уолден осматривал накрытый к завтраку стол. Там стояли кофейники с кофе, чайники с китайским и индийским чаем, кувшинчики со сливками, молоком и бальзамом, большое блюдо с горячей кашей, блюда с булочками и тостами, маленькие горшочки с мармеладом, медом и джемом. На боковом столике красовались серебряные сосуды, подогреваемые каждый спиртовой лампой, с омлетами, сосисками, беконом, почками и треской. Рядом на буфете располагались холодные закуски - мясо, ветчина и язык. На отдельном столике помещалась ваза с фруктами, полная персиков, апельсинов, дынь и клубники.

Это поможет поднять настроение Алексу, подумалось ему.

Положив себе омлета и печенки, он сел. Русские запросят свою цену, размышлял он; они потребуют чего-нибудь в обмен на обещание военной поддержки. Его беспокоило, какой может оказаться эта цена. Если они запросят нечто такое, чего Англия была бы не в состоянии дать, то вся договоренность тут же рушится, а затем...

Именно он должен добиться, чтобы дело не рухнуло.

Для этого придется обрабатывать Алекса. От этой мысли ему стало не по себе. То, что он так давно знал молодого человека, в другом случае могло бы оказаться преимуществом, но в подобной ситуации, возможно, было бы легче вести жесткие переговоры с человеком, который был ему безразличен.

Надо отбросить все личное, думал он; нам необходимо заручиться помощью России.

Он налил кофе, взял несколько булочек и меда. Минутой позже появился Алекс, свежий и отдохнувший.

- Хорошо ли спал? - спросил его Уолден.

- Превосходно, - взяв персик, Алекс начал ножом и вилкой есть его.

- Это все? - подивился Уолден. - Раньше тебе нравились английские завтраки, - я помню, как ты съедал кашу, сливки, яичницу, мясо, клубнику, а потом просил у повара еще тостов.

- Я уже не тот подросток, дядя Стивен, которому надо расти.

Мне не следует забывать об этом, подумал Уолден. После завтрака они прошли в утреннюю комнату.

- Скоро объявят о нашем пятилетнем плане переустройства армии и флота, - сказал Алекс.

Он всегда таков, промелькнуло в голове Уолдена, сначала сообщит о чем-то, а потом что-либо спросит. Он вспомнил, как когда-то Алекс заявил: 'Этим летом я буду изучать Клаузевица, дядя. Кстати, можно я приглашу гостя в Шотландию на охоту?'

- Бюджет на следующие пять лет - семь с половиной биллионов рублей, продолжил Алекс.

Исходя из того, что десять рублей равнялись одному фунту стерлингов, Уолден подсчитал, что вся сумма составляла 750 миллионов фунтов.

- Программа внушительная, - сказал он, - мне жаль, что вы не начали ее пять лет назад.

- Мне тоже, - сказал Алекс.

- Вполне возможно, что эта программа не успеет развернуться, как мы окажемся втянутыми в войну. Алекс пожал плечами.

Про себя Уолден подумал: 'Он не хочет связывать себя прогнозом, как скоро Россия вступит в войну, что вполне естественно'. А вслух произнес:

- Первое, что вам следует сделать, это увеличить калибр пушек на ваших дредноутах.

Алекс отмахнулся.