поняла, что на сей раз я не отступлюсь. Понурилась, глядя себе под ноги.

— Нас заманили сюда под выдуманным предлогом. Несколько недель назад. И, как ни удивительно, мы остались.

Я заколебался, подумав о Леверье и Митфорде. Но решил придержать этот козырь.

— Вы тут в первый раз?

Быстрый удивленный взгляд, весьма убедительный.

— То есть?

— Я просто спросил.

— Но почему?

— Мне казалось, в прошлом году здесь происходило нечто похожее.

Подозрительно заглянула мне в лицо.

— Вам рассказали…

— Нет-нет. — Улыбнулся. — Я только предполагаю. Строю догадки. А что это за выдуманный предлог?

Разговор с ней напоминал поездку на строптивом муле — очень симпатичном, но не настроенном двигаться вперед. Уставилась в землю, подыскивая слова.

— Видите ли, несмотря ни на что, мы остались здесь добровольно. Хоть и не уверены, что понимаем, какова… подоплека происходящего, но испытываем благодарность… и, по сути, полное доверие. — Она умолкла, и я открыл рот, но меня остановил ее умоляющий взгляд. — Не перебивайте. — На миг прижала ладони к щекам. — Трудно объяснить. Но обе мы чувствуем, что многим ему обязаны. И загвоздка в том, что, ответь я на все вопросы, которые, как я хорошо сознаю, вам не терпится задать, я… ну, все равно что расскажу сюжет детективного фильма до того, как вы его посмотрите.

— Но вы ведь можете рассказать, как попали на экран?

— Да нет, не могу. Это ведь тоже часть сюжета.

Она снова ускользала от меня. В миндальной кроне жужжал крупный, бронзовый майский жук. Внизу, в солнечном свете, стоял истукан, от века повелевающий ветром и морем. Я смотрел в затененное листвой, почти кроткое лицо девушки.

— Вам, простите, за это платят?

Помолчала.

— Да, но…

— Что — «но»?

— Дело не в них. Не в деньгах.

— Только что, у оврага, вы намекали, что вам не больно по нутру то, что вас заставляют делать.

— Потому что не поймешь, что из того, что он говорит нам, правда, а что нет. Не думайте, что нам известно все, а вам — ничего. Нас он посвящал в свои намерения дольше. Но вдруг лгал? — Пожал плечами. — Если хотите, мы обогнали вас на несколько поворотов лабиринта. Но это не значит, что по прямой мы ближе к его центру.

Я выдержал паузу.

— А в Англии вы играли на сцене?

— Да. Правда, дилетантски.

— В университете?

Натянутая улыбка.

— Это еще не все. В некотором смысле каждое наше слово достигает его ушей. Не могу объяснить, каким образом, но думаю, к ночи вы поймете. — Она опередила мою иронию. — Телепатия ни при чем. Телепатия — отговорка. Метафора.

— В таком случае — как?

— Если я расскажу, то… все испорчу. Запомните только одно. Это чудесное ощущение. Буквально не от мира сего.

— Вы его уже переживали?

— Да. Отчасти потому мы с Джун и решили, что ему можно доверять. Злодеям такие способности недоступны.

— Все-таки не понимаю, как он слышит наши разговоры. Вперилась в пустую водную гладь.

— Я боюсь объяснять еще из-за того, что сомневаюсь, не расскажете ли вы ему сами, что я была с вами откровенна.

— Господи, я ведь только что сказал, что не собираюсь ябедничать.

Взглянула на меня, опять повернулась к морю. Голос ее дрогнул:

— Мы не уверены, что вы тот, за кого себя выдаете — тот, за кого выдает вас Морис.

— С ума сойти!

— Я хочу сказать, что не один вы не знаете, чему верить, чему нет. Вдруг вы дурачите нас. С видом святой простоты.

— Отправляйтесь на северное побережье. В школу. Расспросите обо мне… А кто остальные участники спектакля? — спросил я.

— Они не англичане. И по-собачьи преданы Морису. Мы их, в общем-то, редко видим. Они тут долго не задерживались.

— Вы подозреваете, что меня наняли, чтобы водить вас за нос?

— Все возможно.

— Господи. — Я пристально взглянул на нее, убеждая, что это предположение просто смехотворно; но она явно не собиралась шутить. — Бросьте. Никакой актер так не сыграет.

Мои слова вызвали у нее слабую улыбку.

— Будем надеяться.

— Выбирайтесь отсюда — и я отведу вас в школу.

— Он дал понять, что этого делать нельзя.

— Вы просто отплатите ему той же монетой.

— Самое смешное… — Но, покачав головой, она умолкла.

— Жюли, вы должны мне верить.

Вздохнула.

— Самое смешное, что мое ослушание тоже может быть предусмотрено сценарием. Он фантастический человек. Прятки… нет, скорее жмурки. Тебя кружат до тех пор, пока не потеряешь ориентацию. И во всем, что он говорит и делает, мерещится второй, третий смысл.

— Так нарушьте правила. Посмотрим, что получится.

Снова помедлив, улыбнулась шире, как бы подтверждая, что склонна мне довериться, если я наберусь терпения.

— Вы согласны, чтобы все разом закончилось? С завтрашнего дня?

— Нет.

— По-моему, он в любой момент может вышвырнуть нас отсюда. Я пару раз пробовала вам на это намекнуть.

— Я понял ваши намеки.

— Здесь все так непрочно. Будто паутина. Духовная. Театральная, если хотите. Можно одним движением ее разрушить. — Снова взгляд. — Честно. Я больше не притворяюсь.

— Он что, грозился все прекратить?

— А ему и грозиться не надо. Если бы не чувство, что подобный случай выпадает только раз в жизни… Конечно, его можно счесть идиотом. Чокнутым. Старым хрычом. Но мне думается, он разгадал некую… — Она опять не закончила фразу.

— Тайну, которой я недостоин.

— Тайну, которую легко спугнуть, а потом вечно кусать себе локти. — И добавила: — Я сама только- только начала понимать, что это такое. Связно объяснить не могу, хоть и…

Молчание.

— Что ж, внушением он, очевидно, владеет мастерски. Вчера вечером роль нимфы исполняла ваша сестра?